«Это было похоже на пытку»

После митинга на Марсовом поле в Петербурге группа задержанных оказалась в 28-м отделе полиции. Активисты рассказали, в каких условиях им пришлось прожить два дня и почему двое из них после этого попали в больницу.

Степан (имя изменено по просьбе героя):

«На митинге нас взяли в кольцо полицейские. Вырваться мы уже не смогли. Где-то час нас продержали, а потом посадили в автозак. Нас долго возили по городу, потому что задержанных было очень много, и в отделах полиции мест не хватало. В итоге доставили в 28-й отдел.

Нас в камере было шестеро, потом семеро. Что меня поразило больше всего — было очень холодно. Мы будто очутились в карцере. У нас совсем не было постельных принадлежностей. Только пара матрасов и одно одеяло на всех. Спали практически на голом бетоне. Нам не давали теплой одежды. Все это было сравнимо с пытками. Мы боялись, что заболеем. Говорили полицейским, что замерзаем. Но наши требования игнорировали. В итоге у одного из задержанных началась пневмония, а другого увезли в больницу с язвой.

К „обычным“ заключенным относились получше, чем к политическим. Мы ждали, что нас покормят. Спрашиваешь полицейских: „Когда будет еда?“ А они в ответ: „Когда ваши спонсоры принесут, тогда и жрать будете“.

Еще на нас психологически давили, запугивали. Отдельные полицейские считали, что мы — враги страны: за деньги вышли на митинг.

Я пытался пожаловаться. Но всякий раз, когда мы жаловались, нам ухудшали условия. Грозили к буйным посадить, в туалет не пускали.

На вторую ночь правозащитники принесли еду и одежду. Стало чуть полегче. Но даже в верхней одежде было очень холодно. Представьте, мы двое суток провели в помещении, которое для этого не предназначено.

Когда у меня заболел живот, поднялось давление, cокамерники просили вызвать „скорую“, но через два часа нам сказали, что врачи ехать отказались.

На следующий день нас привезли в суд, дали по два дела — читайте. В каждом по 70 листов — как это можно прочитать без защитника? Мы договорились, что сможем сфотографировать дела и ознакомиться с ними в полиции. Стражи порядка там были, все слышали и согласились. А когда привезли нас обратно, телефоны отобрали…»

Александр М.:

«Когда меня вызвали на допрос, весь разговор велся на повышенных тонах, доходило до крика и ругани. Мой паспорт бросали по кабинету…

Я не раз говорил сотрудникам полиции, что у меня инвалидность — хроническое заболевание легких, что мне нельзя находиться в холодных помещениях. Но куртку у меня изъяли, потому что к ней пришиты шнурки.

Мы боялись сидеть на матрасах — они пахли мочой. С трудом приходилось отпрашиваться в туалет. Единственное, на что мы жили — то, что приносили в пакетах волонтеры. От сотрудников полиции сочувствия не было.

После той ночи, что мы провели в отделе полиции, даже здоровые люди почувствовали бы признаки болезни. Я начал заболевать. Но только вечером на второй день моим родителям при помощи общественных организаций удалось вызвать „скорую“. Врачи меня осмотрели, поставили диагноз „пневмония“. А полицейские стали спрашивать, почему я им не говорил, что у меня инвалидность. Хотя я с самого начала им про это говорил.

После этого меня под конвоем увезли в Мариинскую больницу. Я не раз замечал, что полицейские шептались с сотрудниками больницы. Меня на пять минут посадили в палату, а потом положили в коридоре. Сначала в одном месте, потом — в другом, чтобы полицейским было удобнее на меня смотреть. И это несмотря на то, что в палатах было много свободных мест.

Потом родители сказали, что я могу перевестись в больницу по месту прописки. Я попросил выписку. Но врач дал ее очень неохотно. Теперь я в кингисеппской больнице. Суд назначен на 21 июня, но врач говорит, что по результатам рентгена меня не раньше 26 выпишут».

Мама Александра М.:

«12 июня где-то около 23:00 мой сын позвонил и сказал, что его везут в 28-й отдел полиции. После этого с ним не было никакой связи. Я живу в Ленобласти. Стала звонить в отдел, чтобы удостовериться, что он там. Мне подтвердили. Я предупредила, что мой сын - инвалид с детства, у него тяжелое заболевание, с ним нельзя обращаться грубо. Но связи с ним по-прежнему не было. И я начала звонить каждый час, предупреждала, что он инвалид, просила обращаться с ним по-хорошему…

На следующий день он смог позвонить из суда, сказал, что заседание переносится, и их везут обратно в отдел. Я опять начала звонить, спрашивала, кормили ли его. Мне ответили, что „мы им предлагали“. Из этого я предположила, что их не кормили. Стала звонить в „группу помощи задержанных“. Сказала девочкам, что задержанных не кормили, что им не дали воды. И они туда поехали. Благодаря активистам нам удалось вызвать „скорую“. У сына к тому времени была температура, ему поставили предварительный диагноз „пневмония“ и увезли в больницу…»

Андронов Михаил:

«… Copy/Paste протоколы мы оформляли до часу ночи. Само собой, не обошлось без давления со стороны следователей (…) Одному из задержанных пришлось вызвать „скорую“ и отправить в больницу. В час ночи нам четверым выдали два комплекта ссаных матрасов и отправили в „аквариум“. К слову сказать, буйных к нам не сажали, что не может не радовать. За время нахождения в отделении с нами сидели только два особо опасных преступника: одного приняли за мат в общественном месте, второго - за поддельные документы (его, впрочем, выпустили через два дня). Родина может спать спокойно.

Телефоны, ценные вещи, шнурки, ремни забрали. Стоит добавить, что „аквариум“ находился у внешней стены, что крайне негативно отразилось на двух задержанных. В туалет иногда приходилось отпрашиваться по три часа.

В районе 18:00 13 июня нас конвоем с мигалками отправили в Куйбышевский районный суд. По пути мы успели получить консультацию юриста и все четверо подали ходатайство о необходимости ознакомления с материалами дела и переносе суда на другое время. Я дополнительно подал ходатайство о переносе суда в мой родной город, но в этом судья отказала. Нам наконец-то удалось сфотографировать все документы одного из задержанных и отправить адвокату Павлу Казакову. Ночью в 28-м отделении Александру М. от сырости и холода стало плохо, ему вызвали „скорую“ и забрали в больницу. Около часа до него и врачей докапывался один буйный, которого доблестные сотрудники полиции почему-то все не могли усадить в „аквариум“, героически игнорируя происходящее вокруг.

Этой ночью у нас уже были пенки и теплая одежда, за что еще раз огромное спасибо правозащитникам и другу…»

В ГУ МВД корреспонденту «Росбалта» сообщили, что жалоб или заявлений от граждан на условия содержания в 28-м отделе полиции не поступало. В случае, если обращения поступят, их рассмотрят в установленном законом порядке.

Антонида Пашинина