Николай Яременко: Кто такие «представители власти» — и что их оскорбляет?

Как известно, любая власть — следствие происходящей время от времени процедуры выборов. Даже если чиновников назначают, то это делают те, кого выбрали граждане. Ну или те, кого назначили те, кого назначили…, но в конце цепочки всегда будет тот, кого выбирали. А раз так, то можно сказать, что любой начальник находится у нас (у общества) на трудовом договоре. Мы оплачиваем его работу из своих налогов. Если результат этой работы нам не нравится, мы меняем человека. А если не нравится текущая деятельность — можем критиковать. Иначе начинается сакрализация власти, чего в развитом обществе быть не должно.

Однако в России с этим все сложно. Теперь вот Госдума предлагает наказывать за «оскорбление представителя власти с использованием интернета или СМИ» штрафом до 1 млн рублей, либо обязательными работами до 480 часов, либо принудительными работами до двух лет, либо лишением свободы до двух лет.

При этом практика показывает, что слово «оскорбление» трактуется чересчур широко. У нас даже скандирование болельщиками «„Зенит“ — позор российского футбола!» приравняли к оскорблению, за которое штрафуют. Хотя это скорее оценочное суждение (ну или констатация факта).

Понятие «представитель власти» тоже не имеет четких границ. Несколько лет назад я бы подумал, что это такой непонятно зачем придуманный глум, но сейчас, увы, это уже данность: сроки дают за оскорбление контролера в автобусе. Ведь контролер — представитель «дочки» транспортной компании (по-разному бывает, но не будем вдаваться в детали), назначенный госчиновником. А значит, он тоже власть. И сказав что-то неприятное контролеру, вы оскорбили представителя власти.

В нашей стране почему-то даже толика власти нередко превращает милого человечка в омерзительное зрелище. Ты не дверь открываешь людям — ты директор двери. Ты не чай по вагону разносишь — ты директор чая. И так во всем.

Наблюдал в Москве недавно жуткую картину: девочка лет 16-ти зашла в автобус, продолжая разговор по телефону. Остановилась в районе дверей. Автобус тронулся, девочка закончила разговор, достала карту «Тройка», потянулась к валидатору, но ей коршуном преградила путь атлетического телосложения дама-контролер:

— Вы, девушка, не оплатили своевременно проезд. Вы будете платить штраф!

Ее рык был так зловещ, что пассажирка даже рот открыть не смела. Пришлось вступиться за ребенка:

— Вы не правы! Нас с детства приучали, что безбилетным считается пассажир, который не оплатил свой проезд до следующей после посадки остановки…

— Самый умный? — женщина резко обернулась ко мне.

— Ну, мы все с молоком в матери впитали эти правила. Это как в метро: «Стойте справа, проходите слева».

— У нас разные матери! — рявкнула контролерша.

Тут мне нечем было крыть. А она вдруг приблизила свое лицо к моему так, что я мог разглядеть все оспинки на ее коже, и прошипела: «Моя поляна! Проваливай!»

В любой другой ситуации я нашелся бы с быстрым и ироничным ответом. Но беда в том, что утром того дня я как раз читал о случаях конфликтов контроллеров и пассажиров, которые заканчивались уголовными делами (не для контролеров, разумеется). Поэтому, каюсь, смалодушничал и оставил несчастного ребенка на съедение этой жабе в форменном обмундировании.

Можно предположить, что перечень представителей власти будет становиться все длиннее, а толкование того, что есть оскорбление, — все шире. Потому что читаю я думские пассажи — и диву даюсь. Вот публично озвученное предположение о причастности представителя власти к коррупции — это оскорбление или нет? Я же имею право подозревать человека в нечистоплотности? Но, на взгляд законодателя, намек — это тоже оскорбление. Ясно, что в суде это будет легко доказываться.

Николай Яременко, главный редактор ИА «РосБалт», доцент Финансового университета при правительстве РФ