Северная Корея строилась из ничего, пустоты разрушенной войной постколониальной страны, фактически с чистого листа — и все искажения, извращения и пресловутая идея автаркии «чучхе» накладывались на этот лист постепенно, каждому следующему слою давали застыть и только потом строили новый ярус пирамиды лжи.
Иран при Хомейни воспользовался тем, что интеллигенция и вестернизированные слои общества составляли на деле мизерную его часть и были в основной своей массе либо уничтожены, либо выдавлены в эмиграцию, — в такой ситуации можно было так же, пользуясь невежественной энергией огромной массы бедного крестьянства, городских низов, духовенства и отчасти буржуазии, с нуля лепить новый идеальный мир. Вдобавок все проблемы вынужденной — из-за санкций и ограничений — автаркии возникали постепенно и постепенно же решались, причем решения и обходные пути интегрировались в новое государство, становясь его неотъемлемыми частями.
Главное в современной России — невозможность упомянутого постепенного привыкания к полной изоляции от внешнего мира. Если более примитивные общества, как примитивные организмы, жертвуя частью своих клеток, могли относительно легко приспосабливаться к подобным изменениям, в чем-то даже не замечая их, то современная Россия при всех ее проблемах является организмом гораздо более высокоразвитым, сложным и интегрированным в окружающее пространство. Он не может позволить себе потерять, скажем, нервную или кровеносную системы — и чувствовать себя при этом так же беспечно, как червяк, разрезанный пополам.
Это не считая огромного приобретенного опыта коммуникации с окружающим миром, которого не было ни у Кореи, ни у большинства иранцев, ни в молодой Советской России. Никакая пропаганда не сможет выполоть условный рефлекс залезать в «Википедию» в поисках ответов на вопросы, убрать из сознания скудное, но все-таки понимание о приличиях и зачатках гуманизма, взятых из западной культуры, заставить забыть о существовании сложной техники или гаджетов.
Все это — и сложность социального организма, и интеграция с внешним миром, сформировавшая нынешнюю экономическую реальность, и пусть незаметная, но очевидная индоктринированность западной идеологией (ведь даже имперцы и шовинисты, не замечая, транслируют ошметки европейской и американской ультраконсервативной мысли вкупе со многими другими факторами) — ставит блок на возможности деградации общества настолько серьезной, чтобы скатиться до уровня наших новых «друзей».
Это в итоге или прикончит и общество, и саму страну на полпути к иранскому или корейскому идеалам, или заставит на этой половине пути, когда риск физического конца государства станет очевидным, просто из чувства самосохранения развернуться и побрести назад — в унылое будущее, освещенное светом западных солнц.
Андрей Никулин, философ, политолог