Алексей Макаркин: Почему возникло «дело Дурова» — и какие у него перспективы?

Что это означает? Заключать под стражу ранее несудимого гражданина, обвиняемого в совершении ненасильственных преступлений, в странах Евросоюза можно в исключительных случаях. Например, когда есть серьезные основания полагать, что он сбежит из страны — бремя доказывания лежит на правоохранителях. Причем наличие многомиллионного состояния и паспортов других государств такими основаниями не являются. Или же если фигурант ранее скрывался от правоохранительных органов, выражая явное желание избежать суда. Таково «дело Ассанжа», когда фигурант несколько лет укрывался в посольстве Эквадора в Лондоне и покинул его не по собственной воле.

В «деле Дурова» ничего подобного нет — он сам прибыл во Францию, гражданином которой является. И в случае выбора другой меры пресечения адвокаты (а у Дурова есть возможность пригласить для своей защиты юристов самой высокой квалификации) легко доказали бы, что в отношении их подзащитного судебная система была ангажирована. Например, бывший президент Николя Саркози во время следствия по его уголовному делу оставался на свободе — а чем Дуров хуже?

Другое дело, что на этом положительные новости для Дурова заканчиваются. Количество расследований в его отношении может увеличиться. К основному «делу Telegram» может добавиться и история с Ириной Болгар — а там обвинение в применении физического насилия по отношению к ребенку. Перспективы дела неясны, но имиджевый ущерб Дурову оно нанести сможет.

Плюс началось расследование (на этот раз проводимое МИДом) по поводу процедуры получения Дуровым французского гражданства — в МИДе сомневаются, выполнил ли он все необходимые условия. Но если он будет лишен гражданства, то все равно не сможет покинуть территорию Франции, пока к нему будут оставаться претензии у французского правосудия.

Есть ли сценарий с побегом («вариант Артема Усса»)? На самом деле, истории разные. Усс-младший не был бизнесменом мирового масштаба с амбициями, далеко выходящими за национальные рамки. Ситуация Дурова иная — побег может повлечь за собой запрет Telegram в Евросоюзе (и в США). То есть полный слом всей бизнес-стратегии Дурова, ориентированной на работу в глобальном мире. И во Франции, похоже, это понимают. А сам Дуров, отказавшись от комментариев после своего освобождения, явно действует по рекомендации своих адвокатов, ориентированных на долгое разбирательство.

«Дело Дурова» показало, что государства стремятся установить границы для глобального мира и игроков, которые ощущают себя гражданами этого мира и претендуют на то, чтобы сами решать, с кем сотрудничать, а с кем нет. Причем речь идет о любых государствах — и «северных», и «южных». Государства продолжают иметь значение, и игроки вынуждены с ними считаться.

Причем и игроки бывают разные. Так, Марк Цукерберг, фактически бывший ранее на стороне демократов в США, сейчас маневрирует между ними и республиканцами, о чем свидетельствует его только что обнародованное письмо юридическому комитету палаты представителей. Илон Маск, сделавший ставку на Трампа и публично поддержавший Дурова, обеспечивает функционирование космической программы США и бесплатно поставил Украине тысячи аппаратов Starlink — то есть обладает эксклюзивными компетенциями, которые позволяют чувствовать себя более уверенно (и его позиции еще более укрепляются, так как NASA поручила SpaceX возвращение на Землю двух астронавтов, застрявших на МКС из-за проблем с кораблем Starliner, который делал Boeing).

У Дурова ресурсов куда меньше и таких компетенций нет. К тому же Россия и Франция, паспорта которых у него есть, сейчас жестко противостоят друг другу, что обостряет проблему лояльности (Маск — патриот США, при всей его критичности по отношению к нынешней американской администрации). Так что и ситуация у Дурова существенно сложнее.

Алексей Макаркин, политолог — для Telegram-канала Bunin&Co