Украинский конфликт занимал умы 59% опрошенных, из них «нападение ВСУ на Курскую область» назвали 44%. На этом фоне уровни спокойствия и тревоги сравнялись — 46/46%. И это средняя температура по больнице. Очевидно, что в ряде регионов, близких к фронту, уровень тревоги и вовсе зашкаливает, а чем дальше от «линии боевого прикосновения», тем он ниже. При том что большая часть участников СВО сформирована в том числе из жителей Сибири и Дальнего Востока.
То, что социологи обтекаемо называют тревогой, — первая стадия политического запроса на информацию. Не понимая, что происходит, кто виноват и что делать, человек склонен испытывать ту самую тревогу, связанную с личной безопасностью и неопределенностью будущего. Запрос обращен к некоему коллективному политическому начальству, которое должно дать ответы на волнующие граждан вопросы или сместить фокус внимания с них как малозначительных. В текущей ситуации, очевидно, власть решила пойти обоими путями: людей призвали верить в лучшее (при этом эвакуировав), а политические власти постарались сосредоточиться на других темах — международной политике, выборах и памятных датах.
Между тем, понимая, что в целом россияне мало чем интересуются по-настоящему (мало медиаисточников, загруженность другими проблемами, общий абсентеизм и т. д.), власти явно не учитывают, что, попадая в фокус внимания, значимость той или иной проблемы может кратно возрасти. Если уж общий пофигизм чем-то пробивается, то на тушение этого информационного пожара нужно бросить все силы. Иначе угли сомнений, раздутые сарафанным радио, общим недоверием к начальству и привычкой гипертрофировать угрозы, могут разгореться в серьезный пожар, в котором рискуют сгореть многие начальственные рейтинги.
Политическая система и СМИ, которые в последнее время сильно упростились в новых условиях формирования общественного мнения, плохо справляются с подобными вызовами. Табуированность многих тем, равно как и отсутствие инициативы у части людей с властными полномочиями, приводит к примитивизации их ответов. Эрозия системы свободных СМИ, независимой политики и гражданского общества в целом привела к ожидаемому результату, когда доверие к официальным институтам падает, а лояльных, но самостоятельных медиа практически нет. Как нет и тех, кто способен ответить на политический запрос граждан. Все это формирует опасный для власти информационный пузырь, наполненный страхом и недоверием.
Этот пузырь охватывает как раз тех самых нигилистов и жителей «политического болота», которые не интересуются политикой в ее традиционном электоральном понимании, не видят своего политического представительства, глухи к актуальной повестке, но очень чувствительны к любым вероятным угрозам личной выживаемости. Соответственно, они могут продуцировать повышенный уровень тревожности, влиять на общественные настроения через личные каналы коммуникации и т. д.
Илья Гращенков, политолог