Павел Пряников: Надо отбросить маниловщину про многодетные семьи

Очень характерный обмен мнениями видных социологов на этот счет произошел на XIII Грушинской социологической конференции в 2023 году.

Вот полная цитата.
— Оксана Кучмаева (ОК): А для чего нам нужна многодетность?
— Сергей Рыбальченко (СР): Потому что нам нужно воспроизводство поколений, это же ответ очевидный.
— ОК: Это кому, это государству нужно? В каких целях?
— СР: Подождите, обществу нужно, хотя бы воспроизводство.
— ОК: А обществу зачем?
— СР: Как обществу зачем? А кем вы хотите дальше территорию обеспечивать всю в стране?
— ОК: Это опять же интересы государственные. Интересы семьи — это есть интересы отдельных людей.
— Александр Синельников: Это нужно государству и совершенно не нужно, как говорит Оксана Викторовна, самому населению. Есть исследования Вологодского научного центра, что население относится к многодетным как социальным иждивенцам, которые живут за счет других.

Как мы видим, взгляды на деторождение людей, общества (совокупности людей) и государства различны. У каждой из трех сторон есть свой резон — рожать или не рожать.

Вообще, феномен высокой рождаемости — это очень небольшой период в жизни человечества. Этот рост начался в XVIII веке и был связан с развитием санитарии-гигиены и резким уменьшением голода. Но и первые век-полтора этот процесс роста населения мог прерываться различными форс-мажорами. Например, во время правления Петра I население России сократилось на 22-25% из-за войн, смертности от трудовой эксплуатации, бегства крестьян.

Еще в 1800 году население Земли составляло 1 млрд человек, а в 1900 году — 1,6 млрд: рост в 1,6 раза за век. В 2000 году население планеты достигло 6,2 млрд — рост за столетие почти в 4 раза.

Города вообще с самого момента своего появления стали местом депопуляции — с отрицательными приростами (смертность превышала рождаемость), и их общий прирост шел только за счет притока крестьян.

Бездетность («чайлдфри») и безбрачность — вовсе не феномен, а самая настоящая «традиция и скрепа»: например, в Голландии в XVIII веке до 20% женщин не выходили замуж и не имели детей. Объяснение: на «брачном рынке» просто не хватало мужчин — сильный пол погибал на войнах, в кораблекрушениях, в восстаниях и из-за криминала (уровень убийств в Европе тогда был в 15-30 раз выше, чем сейчас), эмигрировал за океан.

Если говорить о 7-8 детях в семье, к чему призывает сейчас часть властных экспертов и начальства, то применительно к России это распространенная практика буквально только трех поколений — примерно с 1860-х (времени освобождения от крепостничества) до 1930-х годов. Краткий миг в нашей истории. Наоборот, нормой на протяжении большей части истории было 1-2, редко 3 доживших до половой зрелости детей, когда они сами могли приступить к размножению.

И этот демографический взрыв после 1860-х принес самые большие беды нашей стране, породив ту самую «мальтузианскую ловушку» — переизбыток населения, которое не могла прокормить земля. Средний возраст россиянина в 1917 году был 18 лет — как сейчас в Афганистане, и этот «молодежный навес» в итоге сгорел в восстаниях, двух мировых и Гражданской войне, в нескольких периодах голода, на стройках индустриализации.

Все опросы социологов показывают, что желаемое количество детей для российских семей — 2-2,5. Никакого запроса на 7-8 детей у подавляющего числа россиян нет. Как и не было на протяжении почти всей истории человечества. Но и до этой «мечты» в 2-2,5 детей многие семьи не доходят — кому-то не позволило здоровье, кому-то — недостаток денег, уход или смерть мужа, еще какие-то обстоятельства.

Надо отбросить маниловщину про многодетные семьи и работать с теми, кто хочет иметь детей, но по каким-то причинам не может. Только в этой категории есть резерв для роста рождаемости.

Павел Пряников, публицист, автор Telegram-канала «Толкователь» — для Telegram-канала «Незыгарь»