Кому нужен заблокированный YouTube и поставленные на учет телеграм-каналы?

Наверное, самым скандальным эпизодом весенней сессии Госдумы стал закон о наказании военных в зоне СВО за гаджеты. Его сначала приняли, а потом после общественного возмущения поправили. То есть гаджеты, используемые для боевой работы, в армии остались допустимы при использовании в служебных целях.

Очевидно, что этот закон инициирован Минобороны через профильный комитет Госдумы и его председателя Андрея Картаполова. Другой вопрос, прошлым руководством МО или нынешним, но, скажем так, в любом случае с большой долей самостоятельности депутатов. Все-таки сейчас у военного ведомства много более неотложных задач, чем вчитываться во второстепенные законопроекты. Однако пришлось сдать назад. Причем, как говорят инсайдеры, по инициативе как раз Минобороны и Администрации президента.

Сложно сказать, чем руководствовались депутаты, которые за закон голосовали. Как они представляют себе, скажем, управление дроном? Ведь это явно не детская машинка на пульте управления. Но проголосовали ведь. Да еще и обвинили оппонентов в недобрых намерениях. Потом, правда, как ни в чем не бывало все переписали, будто так было и надо.

Сдается мне, что придется переписывать и закон о контроле над соцсетями, которым депутаты предписали регистрировать в Роскомнадзоре аккаунты с более чем десятью тысячами подписчиков. И это, кстати, не отвечает первоначальному замыслу, ибо сперва регистрировать предлагалось тех, у кого более тысячи читателей. Первоначальный замысел как раз и показывает, что авторы закона совершенно не ориентируются в соцсетях и в лучшем случае только умеют включать компьютер. Иначе они бы представляли, сколько у нас аккаунтов с тысячью подписчиков и какая работа предстояла бы по их совершенно бессмысленной регистрации.

Владельцы каналов и аккаунтов с десятью тысячами подписчиков теперь должны быть зарегистрированы в Роскомнадзоре под собственными именами, иначе у них нельзя будет размещать рекламу и даже делать репосты. Так предлагается бороться с анонимностью в интернете. Однако удивительным образом в худшем положении окажутся те, кто и так пишет под собственным именем.

Мой телеграм-канал называется моей же фамилией, и мне без вариантов надо будет сдавать данные в Роскомнадзор, ожидая, когда произойдет утечка и эти сведения окажутся в свободном доступе. Те же, кто ведет анонимные каналы, могут зарегистрировать их на бомжей-дропперов или на эмигрантов, оставаясь при этом в тени. То есть непонимание сути работы социальных сетей приводит к тому, что в худшем положении должны оказаться те, кого надо в соответствии с государственной политикой поощрять.

Запрет же на размещение рекламы просто уведет ее в тень. Либо деньги будут получать эмигранты, с доходами которых в России борются уже года два, либо россияне, но по серым схемам, хотя сейчас блогеры платят налоги, регистрируясь, как ИП или самозанятые.

Тут странно даже говорить о нарушении конституционного права на свободу распространения информации, ибо незарегистрированные каналы нельзя будет даже репостить, причем, это касается и крупных каналов, и каналов в сто подписчиков, у которых нет обязанности сдавать свои данные в Роскомнадзор.

Глава комитета Госдумы по информационной политике Александр Хинштейн уверяет, что репостить все же можно, однако из текста закона вытекает обратное. Просто депутаты до сих пор не придумали наказание за репосты, но вряд ли за этим дело встанет.

Интересно было бы узнать у авторов инициативы, можно ли губернатору репостить какую-нибудь школу или региональное министерство, у которых десять тысяч подписчиков не найдется? Да, а как быть новому губернатору, который вынужден по методологии президентской администрации создать свой канал в Телеграме? Как он соберет подписчиков, если его нельзя будет репостить?

Кстати, а как регистрировать аккаунты ведомств? На юрлицо, на физлицо или еще как? Просто в законе об этом нет ни слова.

Вообще, реестр блогеров уже существовал — с 2012 по 2017 год, но потом его отменили, как неработающий. За пять лет в нем зарегистрировалось чуть более двух тысяч человек, которые в основном вели паблики в VK.

Конспирологи, наверное, уже пишут о том, что новые инициативы по ограничению Интернета призваны поддержать рублем эмигрантов, несмотря на риторику о том, что они не должны получать деньги в России. Ведь помимо того, что уехавшие, в отличие от оставшихся, не должны будут регистрироваться и при этом иметь право размещать рекламу и даже компромат, получая доходы в криптовалюте, еще у них образуются доходы от российских просмотров на YouTube.

Да и сама идея замедлить или заблокировать YouTube (в четверг, как сообщают сервисы мониторинга, он полностью перестал открываться во многих регионах России) выглядит весьма странной, особенно во время школьных каникул. Аудитория этого видеохостинга, по данным Mediascope, составляет более 82 миллионов россиян в неделю. Понятно, что YouTube конкурирует с телевизором и в чем-то его уже обходит. Но понятно и то, что 82 миллиона человек смотрят главным образом не политические стримы, а кулинарные рецепты, мультики, всяких смешных блогеров про рыбалку и т. д.

Почему-то считается, что они перейдут с YouTube на его российские аналоги. Но дело в том, что кто хотел, уже перешел, и много таких желающих не нашлось. А причина в авторах, у которых нет совершенно никакой мотивации уходить и переводить аудиторию, скажем, в VK.

Дело в том, что создание видеоблога это — бизнес. У YouTube понятые схемы монетизации и продвижения, а на любом российском аналоге блогерам предлагают какие-то деньги из тумбочки, которые сегодня есть, а завтра нет. Соответственно, невозможно видеоблог развивать, ведь без даже самой примитивной бизнес-модели он будет жить одним днем.

Часто приходится слышать, что Россия хочет скопировать китайскую модель интернета. Но опять же так говорят люди, которые не понимают, как устроены соцсети и тем более бизнес в них. В Китае изначально строился автономный интернет и никому никуда не надо было переходить. Это — понятная ситуация, к которой можно адаптироваться.

Поэтому Россия пока идет где-то рядом с путем Северной Кореи, где есть небольшой сегмент государственного интернета, который не отличается от телевизора, но во избежание соблазнов у туристов в аэропорту забирают гаджеты. На всякий случай.

Правда, в КНДР не инвестируют деньги в искусственный интеллект. В России же хотят попробовать это делать одновременно с созданием сильного суверенного интернета.

Кирилл Шулика