Для элит и «глубинного государства» настает Судный день

Два громких события американской предвыборной кампании отодвинули на второй план то главное, что может произойти в начале ноября. И речь даже не про смену дряхлеющих элит, хотя и она может случиться. Все дело в том, что особенности американской избирательной системы (голосования за президента на коллегии выборщиков) таковы, что ключевую роль при в целом равном соперничестве кандидатов будут играть неопределившиеся штаты, которые могут поддержать как демократов, так и республиканцев.

Сейчас колеблющиеся штаты — это в основном регионы «ржавого пояса», то есть бедные индустриальные районы, которые совершенно далеки от навязываемой новой этики, глобализма и мультикультурализма. Все эти обстоятельства способны радикально поменять Америку.

Ведь нельзя сказать, что Байден на дебатах с Трампом потерпел катастрофу. Ни для кого и так не было секретом, что он не в очень хорошем состоянии, особенно это касается ментальных проблем. Вряд ли в его возрасте это удивительно. Но его окружение и лояльная демократам пресса строили образ бодрого старика. Вот эту картинку дебаты как раз и разрушили.

Я уже писал, что это все напоминало голосование под телекамеры советского генсека Константина Черненко в больнице, когда для него прямо в палате организовали избирательный участок и свезли туда соратников, твердивших, что только с ним связывают будущее страны. А дней через десять Черненко умер. После тех кадров стране уже все стало понятно, как и США после дебатов Трампа и Байдена. Возможно, Байден не такой дряхлый, каким был Черненко, и проживет еще долго, но сам факт его физической немощи скрывать уже невозможно. На дебатах все избиратели увидели то, что и должны были, без ретуши имиджмейкеров и лояльной прессы. Обратите внимание, что скрывать состояние лидера невозможно ни при цензуре, ни при свободе слова, — все равно все всё увидят.

Покушениями на президентов и кандидатов в президенты США тоже трудно удивить. Но то, что Трамп «родился в рубашке», совершенно очевидно. Ранение в ухо, конечно, добавит ему голосов, в том числе сторонников конспирологических теорий, которые в Америке представляют серьезную политическую силу. Тем более, что выстрел в Трампа мог стать аналогом убийства австрийского эрцгерцога Фердинанда в Сараево. К чему это привело в 1914 году, известно.

Причины частых попыток пристрелить американских политиков кроются не столько в свободном владении оружием, сколько в пассионарности избирателей в США и их вовлеченности в политику. Вот все эти знаменитые звездно-полосатые флаги над домами и пение всей страной гимна — это как раз про ту самую пассионарность. Да и сколько фильмов про покушения на президентов и их чудесное спасение выдает Голливуд. Так что стрельбу по VIP-мишеням можно назвать неотъемлемой частью американской повестки. Так уж сложилось.

В нашей стране ведь тоже был похожий эпизод, когда уроженец Ленинграда Александр Шимонов пытался 7 ноября 1990 года убить Михаила Горбачева. В президента СССР он не попал, зато угодил в психиатрическую больницу. И что повлияло на Шимонова? Та самая свободная пресса, которая начала рождаться после многолетней цензуры. Она, например, обвиняла Горбачева в разгоне демонстраций в Тбилиси и Баку, где были человеческие жертвы.

Примерно такая же история и с Трампом. Каких-то внятных мотивов у стрелка не было. Известно, например, что он пожертвовал $15 демократам, но зарегистрировался как республиканский избиратель. Поэтому он явно был в курсе рассказов американских левых про то, что после прихода к власти Трампа в США установится махровый фашизм.

Конечно, ничего подобного там не произойдет. Однако помните, как совсем недавно говорили, что между демократами и республиканцами в США практически нет отличий? Так вот, теперь разница между ними фундаментальная. Левые демократы делают ставку на крупные города, интеллектуальные элиты, высокотехнологичную экономику и мигрантов, а правые республиканцы — на реднеков из индустриальных штатов с их религиозностью и традиционными ценностями. Ключевой при этом стала тема запрещения абортов, яростные споры вокруг которой показали всю глубину общественных противоречий в США.

За счет миграции, развития крупных городов и упадка индустриальных штатов появилось две Америки, которые обречены бороться между собой с переменным успехом, поскольку опросы показывают, что каждую из сторон поддерживает примерно половина населения США. Это раскаляет политическую борьбу до невероятных температур. Поэтому к поражению может привести любая мелочь, вплоть до коронавируса, обнаруженного накануне у Байдена.

В такой ситуации большое внимание привлекла фигура политика, которого Трамп выбрал кандидатом в вице-президенты. Им стал 39-летний сенатор от штата Огайо Джей Ди Вэнс. Он примечателен тем, что в своей книге объяснил, почему белые рабочие индустриальных штатов перестали голосовать за демократов. Да и сам он раньше считал Трампа чуть ли не Гитлером, а теперь позиционирует себя даже большим трампистом, чем сам Трамп.

И тоже примечательно, что в США книга политика становится национальным бестселлером. В мемуарах «Элегия хиллбилли: воспоминания о семье и культуре во время кризиса», Вэнс описывает быт патриотичных реднеков, склонных к алкогольной и наркотической зависимости, домашнему насилию, а также объясняет, на чем основано его отвращение к либеральным элитам и тем, кто живет за счет пособий.

Слово «хиллбилли» (Hillbilly), которым называет себя Вэнс, переводится как «деревенщина». Если точнее, имеются в виду потомки шотландских или ирландских эмигрантов, живущие в сельской местности горных районов США. При этом само прозвище «хиллибилли» — весьма обидное и уничижительное для американцев.

Так вот, Вэнса из этой среды вывела в люди армия — он отслужил в Корпусе морской пехоты США, после чего получил возможность поступить в Йель. Но ему могло и не повезти. Первого ребенка его бабушка родила в 13 лет, мать Вэнса, в свою очередь, страдала от наркотической зависимости, что обеспечило ему тяжелое детство и смутное будущее.

Выбор Трампа многие посчитали неожиданным. Понятно, что его конкурентка по праймериз Никки Хейли шансов уже не имела, а вот сенатор от Флориды Марко Рубио или конгрессвумен из Нью-Йорка Элиз Стефаник рассматривались как вполне реальные варианты. Ведь напрашивался вариант выбрать женщину, в том числе, для дебатов с Камалой Харрис.

И тут мы снова должны посмотреть на новейшую историю России и убедиться, что политика в крупных странах, поведение избирателей там, очень похожи. Когда Борис Ельцин в 1991 году шел на выборы, то кандидатом в вице-президенты мог стать будущий первый мэр Санкт-Петербурга Анатолий Собчак. Ну или, я не знаю, депутат от Ленинграда Галина Старовойтова. Но Ельцин выбрал боевого летчика Александра Руцкого. Во-первых, потому что военный. Во-вторых, проиграв на выборах народных депутатов СССР в Москве, Руцкой уехал в Курск, откуда выбрался народным депутатом РСФСР. Таким образом, он не принадлежал к элитам, к тому, что в США называют deep state «глубинное государство». Ельцина тогда за такой выбор критиковали даже соратники. Время показало, что они были правы, но Ельцину было важно бросить вызов советскому «глубинному государству», позиционируя себя представителем альтернативной силы, которая в наше время называется внесистемной оппозицией.

Правда, столицы в те годы и так уже были за Ельцина, поэтому выбор Анатолия Собчака из Ленинграда или Гавриила Попова из Москвы был бы действительно странным. Трампу же сейчас важно показать жителям «ржавого пояса», что их влияние на американскую политику не закончится через четыре года.

Любой другой кандидат в вице-президенты, кроме Вэнса, означал бы, что трампизм, то есть внесистемность, борьба с традиционными элитами и глобализмом, закончился бы вместе с уходом Трампа с поста президента. Ведь проблема прошлого вице-президента Трампа Майка Пенса была даже не в том, что он отстранился от напарника во время штурма Капитолия, а в том, что он был представителем элит. Причем, абсолютно заурядным и нехаризматичным. За Пенсом не было будущего. Он не мог противостоять такой клановой американской политике, которую недоброжелатели и некоторые политологи называют «властью семей».

А вот Вэнса уже сейчас можно назвать главным кандидатом на выборах президента США 2028 года. По сути, уже сейчас началась его избирательная кампания. И демократам придется делать какие-то нетривиальные шаги, чтобы подобрать 39-летнему политику с яркой харизмой серьезного конкурента. Самому же Вэнсу важно за четыре года не наделать ошибок, причем неважно, выберут ли его в паре с Трампом вице-президентом, или нет.

Дряхлеющие (в прямом, физическом смысле) американские элиты уходят в прошлое. Они свое дело сделали. Запрос на новые лица очевиден и у демократов. Вряд ли уже мы услышим о президентских амбициях Мишель Обамы и тем более Хиллари Клинтон. Именно с этим связаны призывы к Байдену сняться с выборов. Состояние здоровья тут вторично. Конечно, чаще всего звучит имя Камалы Харрис, как той, кто выйдет на замену. Однако это ведь тоже своего рода промежуточный вариант, пауза, за время которой у демократов смогут вырасти яркие лидеры.

Надо понимать еще и то, что если раньше молодежь называли либеральной, то есть левой, а консерваторов рисовали как бородатых мужиков из глубинки средних лет и старше, то сейчас картина меняется. Вэнсу, напомню, 39 лет, а во Франции лидером правых стал Жордан Барделла, которому и вовсе 28 лет. При этом он потомок мигрантов из Италии и Алжира. Впрочем, это уже неважно, ибо во Франции даже многие еврейские общины на недавних выборах отдали свое предпочтение правым. В США же они традиционно сочувствуют республиканцам, а особенно сейчас, на фоне конфликта в Газе.

В целом же мировой тренд теперь — борьба левых и правых, фактическая двухпартийная система в каждой из западных стран. Ни для какого центризма уже нет места, каждому предстоит выбрать сторону.

По большому счету, Россия прошла нечто похожее в 1990-е годы, когда боролись коммунисты и антикоммунисты. Их противостояние определяло повестку всех выборов до 1999 года. При этом президентскую кампанию 1996 года, когда Ельцин только во втором туре смог победить лидера КПРФ Геннадия Зюганова, до сих пор вызывает непримиримые споры, ибо исход тех выборов был без преувеличения судьбоносным.

Кстати, именно поэтому сейчас элитам выгодна аполитичность избирателя. С ней никто не будет бороться, наоборот, ее поощряют, например, электронным голосованием, когда не надо даже проявлять политическую активность, приходя на избирательный участок.

Но ведь и в США было время, когда кандидаты от демократов и республиканцев отличались только фамилиями. А потом все поменялось. Не так, чтобы кто-то прилагал к этому усилия. Как раз наоборот, элиты перемен не хотели. Просто у них стало меньше возможностей — повлиять на текущие решения элиты еще способны, а вот на исторический процесс уже нет.

Что касается наших элит, то сигналом для них должен стать тот факт, что население в России следит за американскими выборами буквально как за своими. Это означает, что люди верят в электоральные процедуры, не разочаровались в них, и в случае чего готовы участвовать не просто в голосовании, а в политическом процессе.

Кирилл Шулика