Бурные эмоции в театральной среде вызвали недавние кадровые перестановки в трех московских театрах. Театр Сатиры возглавил депутат Мосгордумы Евгений Герасимов, «Современник» — Владимир Машков, а Театр Виктюка — Константин Богомолов.
В первых двух случаях решения, так сказать, зрели. В «Современнике», по сути, худрука не было со времен отставки Виктора Рыжакова в 2022 году, а в Театре Сатиры, где после ухода от дел, а потом и из жизни Александра Ширвиндта и объединения с Театром Армена Джигарханяна, поставили на хозяйство Сергея Газарова, просто не происходило ничего интересного. И только Театр Виктюка жил постановками его основателя, которые, как многие считали, опередил время, поэтому и после смерти Виктюка аншлаги не были исключением. Но при этом вряд ли на сцене в Сокольниках могло появиться что-то новое, а театр ведь не должен быть музеем.
Сейчас в прессе много говорится о политической позиции новых худруков, мол, новые подведомственные театры они получили в виде награды за проявления лояльности. Это, конечно, всегда популярная тема для дискуссий, но в данном случае вторичная. Хотя бы потому, что нынешняя эпоха такова, что никакие театральные прорывы, даже у вполне лояльных режиссеров, не получаются. Одни связывают это с полным огосударствлением культуры, другие — с высоким уровнем самоцензуры и низкой степенью свободы творчества. Как бы то ни было, сейчас от худрука требуется сохранять то, что есть, чтобы на будущее осталась возможность создавать нечто новое.
Жизнь, конечно, подчас ставит такие спектакли, которые никогда не смогли бы быть придуманы на сцене. Например, место ироничного Александра Ширвиндта в Театре Сатиры занял Евгений Герасимов, который, наверное, меньше всех остальных худруков в Москве ассоциируется с сатирой. Он возглавляет еще и Театр на Малой Ордынке, созданный Сергеем Прохановым как Театр Луны. Так вот, в его репертуаре я насчитал только пару относительно комедийных постановок.
С Театром Романа Виктюка сюжет получается еще более драматическим. Например, во время частичной мобилизации именно в его здании работал городской военкомат. А сейчас там снова играют актеры, причем теперь под началом Константина Богомолова, которому сам Роман Виктюк когда-то грозил небесными карами за переиначивание Оскара Уайльда. Одно из первых заявлений нового худрука заключалось в том, что он считает предателями всех уехавших. И поэтому сложно сказать, что будет возглавлять Богомолов — театр или военкомат с отделом патриотического воспитания.
«Современник», к сожалению, уже постигла судьба Ленкома, который после смерти Марка Захарова стал рядовым театром, утратив статус одной из главных столичных сцен. Все-таки легендарный старый «Современник» создавали Олег Ефремов и Галина Волчек. С ними ушло и то время, а сейчас создать новый театр пока невозможно. Поэтому Владимиру Машкову ничего, по сути, не остается, кроме как, опять же, сохранять хотя бы то, что осталось.
Но на самом деле важны даже не персоналии, а подход. Все новые худруки будут работать по совместительству, возглавляя сразу по два театра. Само по себе это не такое уж новшество — есть Валерий Гергиев, руководящий с недавних пор одновременно Большим театром и Мариинкой, есть Владимир Кехман с богатым опытом совместительства при довольно скромной, по меркам театрального деятеля, биографии.
Казалось бы, как один человек может возглавлять конкурирующие за зрителя театры? Ведь при этом соперничают между собой совершенно разные подходы к формированию труппы, репертуара, работы со зрителем. Унификация всего этого количество зрителей в каждом из театров не увеличит, а сократит.
Огромные опасения на этот счет высказывались при назначении Валерия Гергиева в Большой. Ведь у Москвы и Санкт-Петербурга разные школы классического театра. Они десятилетиями ведут здоровое соперничество за зрителя. Их смысл был в разности, которую никогда не сможет обеспечить один, пусть даже очень талантливый худрук.
Но не зря артисты Театра Виктюка заметили, что Богомолов назвал их театр «площадкой». Этим он как раз и обозначил тренд, которому следуют последние назначения. Теперь театр — это уже не труппа и репертуар, а здание и сцена. Причем, ее могут забрать под военкомат, съезд партии или что угодно. Ее использование в государственных интересах важнее творческого состязания.
Конечно, ни один московский театр пустовать не будет. Артисты продолжат выходить на сцену, а зрители — покупать билеты. Но вопрос в том, что останется от современного театра.
35 лет назад тот же Театр Виктюка поставил «Служанок». Он шокировал тем, что женские роли там, как в театре кабуки, играли мужчины. Теперь он тоже шокирует, но уже как глоток свободы творчества в современном зарегулированном различными инстанциями театре. От зрителей можно услышать, что они идут на «Служанок», опасаясь, вдруг постановку больше не покажут.
Что же можно будет вспомнить о нынешнем театре через 35 лет? Впрочем, это не самое главное. Куда важнее сохранить труппы, режиссеров и, главное, уникальную школу. Но есть большие сомнения, что тот же Богомолов с его рассуждениями о предателях это понимает.
Кирилл Шулика