Кто-то полагает, что целесообразность такой политики в нынешних условиях крайне мала. Единичные назначения возможны, но подход, согласно которому у всех партий парламентской оппозиции должны быть свои губернаторы, уже не очень актуален.
На мой взгляд, на новом президентском сроке меняется сам политический договор с партиями. Можно вспомнить, что раньше партии выставляли своих кандидатов в губернаторы практически повсеместно — и порой даже имели возможность реально победить. Иногда это происходило наперекор желанию не только Кремля, но и руководства партий и даже самих кандидатов. Условно — «кейс 2019 года», когда во Владимирской области, например, победу одержал Владимир Сипягин, представитель ЛДПР, который всячески не хотел этой победы. Схожие ситуации мы наблюдали в Хакасии, Приморье и Хабаровском крае.
Сейчас ситуация меняется. Прежний договор с партиями не аннулируется официально, однако и не пролонгируется. Потому что, с одной стороны, сохраняется возможность того, что любая из партий в том или ином регионе может взять да и выиграть выборы. Кремль довольно гибко сейчас реагирует на такие эксцессы. Конечно, ему может быть неприятно, что не он диктует свою непреклонную волю. С другой стороны, муниципальный фильтр и подход руководства партий позволяют везде выдвинуть в целом лояльных, провластных кандидатов, с которыми Кремль может работать при любых условиях.
Поэтому старый договор немного меняется в сторону того, что по квоте партиям никто ничего не обязан, но если где-то они сумеют победить, то признать победу будет не слишком болезненно для федерального центра.
Второй же момент заключается в том, что существуют лоббисты, главы политических сил, которые могут добиться назначения членов своих партий в тот или иной регион. Кстати, мы увидели, например, дважды назначения хоть на тот момент и беспартийных, но бывших членов партии «Яблоко» в Пермском крае и в Ярославской области. Это говорит о том, что даже оппозиционные силы не являются препятствием для лоббизма такого рода. Это как раз пролонгация старого договора, но логика его будет в другом: теперь Кремль не компенсирует партиям проигрыш, как это было в прежние годы.
«Губернаторская квота» для партий действительно существовала на протяжении длительного времени. Сейчас получается, что у «Справедливой России» есть один губернатор в Чувашии, но само существование партии как парламентской может оказаться под угрозой после выборов 2026 года. Соответственно, одна партия может выпасть.
ЛДПР тоже лишилась всех своих губернаторов и, возможно, не восстановит прежние позиции по их числу (компенсировав их министром спорта). Нынешний лидер Слуцкий в этом случае вряд ли будет, как Жириновский, вступать с Кремлем в конфликт и дожимать его.
«Новые Люди» также пока не получили своего главу региона, хотя некоторые депутаты прошли обучение в «школе губернаторов» и такое назначение по-прежнему остается вероятным.
Получается, что среди оппозиционных губернаторов сейчас остаются в основном коммунисты. У них трое своих губернаторов, что выглядит как своеобразный откуп КПРФ за лояльность.
Таким образом, политический договор меняется, однако пока его рамки не закреплены — скорее всего, он останется открытым. Это означает, что в какой-то момент могут быть приняты старые правила игры.
Но в целом подход, согласно которому каждая партия имеет право на своего губернатора, исчерпал себя. Партии больше не вправе что-то требовать, они вправе только либо проявить субъектность и победить на выборах, либо пролоббировать назначение одного из своих кандидатов на такой пост, если Кремлю покажется, что это здравое решение.
Илья Гращенков, политолог