Тема мало того что сложная в смысле поиска компромисса между потребностью в рабочих руках и безопасностью, так еще и крайне коррупционноемкая — на схемах незаконной натурализации мигрантов сейчас наживаются тысячи коррупционеров всех рангов.
Рассматривать преступность в мигрантской среде как деяния отдельных приезжих или же неких небольших организованных групп — бессмысленная трата времени. Мигрантские сообщества давно уже пронизаны различными видами вертикальных и горизонтальных связей и в каком-то смысле представляют собой отдельные социумы с собственной иерархией и социальной стратификацией. Все чаще на лентах новостей появляются сообщения о массовых акциях мигрантов, о неких часто совсем не стихийно вспыхнувших драках «стенка на стенку», в которых принимают участие люди с хорошей спортивной подготовкой, научившиеся эффективно избивать себе подобных в специальных клубах «для своих».
Не будет особым преувеличением сказать, что в каком-то смысле российские города потихоньку возвращаются в 90-е. Только если раньше уличная преступность была представлена местной маргинальной молодежью, то сейчас их место частично заняли сообщества, сложившиеся из иностранцев и «новых россиян». Заметно выросла доля преступлений, совершаемых приезжими против женщин и детей. В частности, по данным Следственного комитета, увеличилось количество уголовных дел о «мигрантских» преступлениях против половой неприкосновенности. Только за 2023 год таких дел возбуждено 737.
«В России от 6,5 до 8 млн мигрантов, то есть это порядка 5% населения страны. И эти 5% умудряются совершать 22% всех изнасилований. То есть это в пять раз больше, чем это делают не мигранты», — говорит журналист Егор Кучер.
В Ленобласти мигрант-подросток, угрожая оружием, вымогал одежду и личные вещи у местного ровесника. Молодой мигрант напал на подростка в поселке Янино, попытавшись отнять футболку, которая ему понравилась. Русскому ровеснику он угрожал пистолетом и говорил, что прострелит ему колени (выяснилось, что пистолет был ненастоящий).
У карьера во Всеволожском районе Ленобласти произошла массовая драка с участием мигрантов. В больницы были доставлены 40 человек, в том числе с огнестрельными ранениями.
Таких примеров можно перечислять очень много — не только по Петербургу и Ленобласти, но и практически по всей России.
«Члены этнических ОПГ тренируются именно в этнических бойцовских клубах. При этом существует четкое распределение по национальному признаку — есть немного боксерских клубов, но больше — ММА, поп-ММА», — рассказывает специалист по единоборствам Петр Фишт.
ММА — это смешанные единоборства, то есть сочетание разных приемов борьбы. Это может быть замес из самбо, джиу-джитсу, кикбоксинга, бокса и других видов. Сочетания различны.
«Когда общаешься с местными властями, где эти клубы расположены, то обязательно говорят, что все это делается с целью адаптации — привычные занятия в новой для себя среде, своего рода — „окультуривание приехавших“. Но на деле мы видим не влияние на мигрантов русской культуры, а, скорее, наоборот. При этом не очень понятно, за счет чего происходит адаптация? Все эти клубы — если так можно сказать, мононациональны. Это не клубы для мигрантов — нет, это клубы для мигрантов-узбеков, для казахов, для таджиков и так далее. И если вы захотите где-то в открытых источниках увидеть реестр этих клубов, то вас точно не ждет удача. Они не готовы сильно „светиться“ и распахивать двери не „своим“, — утверждает Петр Фишт.
То, что происходит сегодня с мигрантами, называется на еще не до конца устоявшемся терминологически языке социологов «абу-бандитизм».
«Среди выходцев с Кавказа и из Средней Азии сформировалась субкультура абу-бандитов, замешанная на лютом коктейле из АУЕ („Движение АУЕ“ признано Верховным судом экстремистской организацией, ее деятельность запрещена на территории России — прим. „РосБалта“), худших восточных традиций и радикальных форм исламизма, где нападение толпой на одного, приставание к девушкам, криминальные промыслы и оскорбительные треш-токи считаются поведенческой нормой и удалью. Культовыми персонажами абу-бандитов являются террористы, бандиты, радикальные имамы и самые отмороженные бойцы поп-ММА», — говорит писатель, блогер и публицист Роман Антоновский.
Многие наши сограждане задаются частым вопросом: зачем вывешиваются все эти ролики с опасной джигитовкой на дорогах, избиениями неформалов, лутингом магазинов, приставаниями к девушкам и матерными пикировками — ведь за это обязательно последует наказание? Но это в системе координат цивилизованного законопослушного человека. Однако достаточно почитать тонны радостных комментариев под каждым таким роликом, чтобы понять, что авторы «контента» и комментаторы в цивилизационном смысле живут в совершенно ином измерении, в котором все происходящее — не иначе как проявление доблести.
Важный момент в том, что и сами авторы, и комментаторы — это в социальном смысле, мягко говоря, далеко не миллионеры Конор Макгрэгор и Хабиб Нурмагомедов, а представители низшей социальной страты — самые низкооплачиваемые низкоквалифицированные рабочие, очень часто еще и нелегальные. Они находятся в серьезной зависимости от своих работодателей (частно соплеменников) и для них занятие в закрытых клубах и участие в закрытых же нелегальных «боях» на какой-нибудь овощебазе — по сути, единственная возможность почувствовать себя не субъектом чьей-то воли, а самостоятельным человеком. Именно поэтому поп-ММА-ивенты в медиа стали называть «Цирком крепостных ваххабитов» (официально закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности» принят только на территории Республики Дагестан» в 1999 году — прим. «РосБалта»).
Поп-ММА — это один из низших эшелонов. Бойцы мигрантских клубов выступают там — и это рассматривается как трамплин для выхода на более престижные соревнования. Бойцов в поп-ММА выставляют на турниры, как правило, такие же этнические промоутеры. Вся вертикаль здесь не позволяет выходить за рамки своей национальности.
Спортивные клубы, в которых мигранты проходят подготовку, вполне легальны. Иногда нет возможности разобраться в статусе конкретного заведения. Приходилось не раз встречаться с ситуацией, когда клуб везде заявил, что прекратил работу, но в базе ЕГРЮЛ числится как вполне себе действующая организация.
Почему проблема особенно остра для столиц? Почему именно в Москве и Санкт-Петербурге так много молодых выходцев из Средней Азии и Кавказа? Дело не только в рынке труда мегаполисов, которым постоянно нужен приток новой и новой недорогой рабочей силы. В самих клубах говорят так: молодые хотят пробиться на престижные турниры по MMA, а только в Москве или Петербурге можно поучаствовать в любительских мигрантских турнирах с тем, чтобы быть замеченным и получить шанс попасть в высшие лиги. Молодых бойцов много, не каждому суждено пробиться наверх — не то чтобы стать новым Хабибом Нурмагомедовым. И куда идут их умения и приобретаемые навыки? Можно лишь предполагать.
По самым минимальным оценкам, сейчас только в Москве работают порядка 30 киргизских бойцовских клубов, примерно по 12-14 — таджикских и кавказских. Чуть ниже, но на уровне — цифры в Питере.
«Экспансия „тренеров“ из Средней Азии в Москву активно происходила в 2011–2017 годах, и именно тогда в столице стали открываться преимущественно киргизские клубы», — рассказывает Егор Кучер.
Условия абонемента — очень приемлемые. В некоторых стоимость начинается от 2000 рублей в месяц — небольшая сумма для мигранта. Русские в этот клуб не попадут. Нет, официально этого никто не запрещает. Но вот основатель одного из бойцовских клубов Кубанычбек Осмонбеков в интервью впрямую говорит: русские в таких клубах не нужны, чтобы не было «дискриминации», а сами киргизы могли чувствовать себя как дома.
«Заниматься к нам приходят совершенно разные люди: таксисты, официанты, продавцы. Днем работают, вечером — к нам. Здесь они не чувствуют дискриминации и могут общаться на родном языке. У нас занимаются более 250 молодых людей», — рассказывает Осмонбеков.
«Бойцы поп-ММА нередко фигурируют в криминальных сводках. Так, в октябре 2022 года в подмосковной Электростали произошел совершенно вопиющий случай: двое бойцов поп-ММА избили мобилизованных призывников в торговом центре, когда те делали покупки перед отправкой на фронт. Преступниками оказались Магомед Рабаданов и Шамиль Разаков — как раз воспитанники бойцовских клубов ММА. Оба впоследствии были задержаны», — напоминает Егор Кучер.
В 2018 году узбекский боец ММА Анвар Батиров одним ударом в Парке Горького едва не убил студента-медика, который впал в кому. Батиров был бойцом, которого в ММА выставляла таджикская промоутерская компания.
Можно предположить, что многие из приехавших в столицы «спортсменов», по сути, становятся боевым крылом разветвленного мигрантского подполья. И нет гарантий, что это подполье не масштабируется еще дальше — в экстремизм и терроризм. Сколько случаев, когда в этих подпольных клубах находили запрещенную литературу!
Некоторые эксперты считают, что мигрантов легко могут использовать как протестный ресурс в надежде, что в Москве начнутся массовые стычки полиции с приезжими, а дальше ситуация выйдет из-под контроля, когда все новые и новые гастарбайтеры начнут громить магазины и машины, как во Франции, и присоединятся к протесту просто по принципу «наших бьют».
«Это организованные бойцы, которые в любой момент могут выступить как дестабилизирующая сила внутри нашей страны. И они уже используются нашими врагами, — говорит член СПЧ Кирилл Кабанов. — Главный вопрос: а что мешает объявить вне закона все этнические бойцовские клубы в России? Если спортивный клуб формируется из приезжих по признаку национальности, то сразу объявить его незаконным. Это можно и нужно делать. Но у нас в последнее время есть мощнейшее лобби, причем не мигрантское, а именно лобби этих радикалов. Кому-то нужно их не трогать, кто-то имеет скрытые претензии на власть, для кого-то мигранты — это запасная козырная карта».
В недавнем интервью «Парламентской газете» советник президента, председатель Совета по развитию гражданского общества и правам человека при президенте РФ Валерий Фадеев попытался проанализировать, почему в этнических сообществах популярны ММА-клубы:
«С одной стороны, кто может запретить людям заниматься спортом? Но, с другой стороны, почему трудовые мигранты выбирают не настольный теннис или бадминтон, а именно боевые искусства? Возникает очевидное подозрение, что эти десятки тысяч людей могут готовиться к чему-то очень нехорошему. Если у силовиков есть мотивированные опасения, что возникновение подобных клубов может привести к экстремизму, то с ними нужно поступать соответствующим образом».
Впрочем, проблема, как выяснил «РосБалт», куда глубже, чем все эти подпольные клубы и коррумпированные низовые органы власти, которые им потакают и «крышуют» их. К куда более кричащим проявлениям мы планируем обратиться в ближайшее время.
Николай Яременко