Дело Бишимбаева ломает архаичные традиции

Недавно в Казахстане суд приговорил бывшего министра национальной экономики Казахстана Куандыка Бишимбаева к 24 годам лишения свободы по делу об убийстве супруги. Дело вышло громким и обсуждалась на всем постсоветском пространстве. Чиновник несколько часов буквально забивал до смерти супругу в ресторане своих родственников и потом утверждал, что она умерла сама, ибо неудачно упала. Причем, эти побои были далеко не первыми в их совместной жизни.

Бишимбаев мог получить и пожизненный срок, которого в Казахстане и ожидали, однако присяжные при вынесении вердикта не были единогласны. Сейчас, даже несмотря на местные традиции патриархального общества, чувствуется недовольство мягкостью приговора экс-министру экономики. Это дело вообще очень многое поменяло в стране, в том числе и на законодательном уровне.

Когда еще шел суд над Бишимбаевым, президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев подписал закон, ужесточающий наказание за семейное насилие. Этим нормативным актом вводится уголовная ответственность за побои и умышленное причинение легкого вреда здоровью, а также ужесточается ответственность за умышленное причинение среднего и тяжкого вреда здоровью. Чтобы закон легче прошел парламент, в него же были включены нормы о защите детей от сексуализированного насилия и домогательств. Хотя опять же в некоторых сельских районах Казахстана ранние браки практикуются до сих пор. Сопротивление архаичной части общества удалось преодолеть, когда на это возник общественный запрос. Его катализатором как раз и стало дело Бишимбаева.

К слову, во время процесса над ним власти Казахстана отозвали из ОАЭ советника посла страны, которого супруга обвинила в том, что он применил насилие к ней и ее сестре. Кроме того, она заявила правозащитникам о многочисленных фактах применения насилия, в том числе и сексуализированного, которые происходили на протяжении всей семейной жизни.

Появление таких признаний стало возможно благодаря деятельности благотворительных фондов помощи жертвам семейного насилия, которую власти поощряют. В том числе благодаря их активности случаи рукоприкладства в семьях будут караться Уголовным кодексом.

Россия же не так давно сделала в этом направлении шаг назад. Семейные побои, то есть нанесение легких телесных повреждений, перенесли из Уголовного кодекса в КоАП, соответственно, теперь ответственность для семейных насильников остается только административной.

Интересно, что почти две трети граждан страны этот шаг власти не поддерживают. Согласно опросу ФОМ, 63% отрицательно относятся к этим поправкам и только 21% положительно.

То есть неправы те, кто говорит о том, что в России законодатель не учитывает интересы меньшинства. Вполне учитывает, правда, меньшинства весьма специфического, которое тянет страну в архаику и эпоху Домостроя.

Все это подается как борьба за традиционные ценности и против «тлетворного влияния Запада». К сожалению, никто не сумел ничего противопоставить этому лоббизму мракобесия. Кампании протеста проводили лишь «авторки» и «режиссерки», которые говорили хоть и правильные вещи, но сам их бэкграунд совершенно не воспринимался общественным мнение и выглядел довольно чуждым. Это позволило государству признать ряд организаций, выступающих в поддержку жертв семейного насилия иностранными агентами.

И речь тут идет, скорее о том, что в вопросе семейных ценностей общество в России оказалось куда прогрессивнее, чем элиты. Однако у таких людей просто не оказалось политического представительства.

К слову, 67% россиян, согласно опросу ФОМ, выступает против насилия в отношении детей, при этом 27% считают, что пороть детей ремнем в семье можно и это не должно никаким образом наказываться. Тем не менее в России совершенно уничтожена ювенальная юстиция, которую экс-сенатор Елена Мизулина почему-то назвала «структурами по борьбе со шлепками и подзатыльниками». На самом же деле ювенальная юстиция — в принципе не про изъятие детей из семей за порку. Она как раз означает создание системы ограничений, чтобы эту самую порку исключить. Замечу, что в интересах большинства населения.

Интересно и то, что декриминализация семейного насилия в супружеских отношениях не одобряется даже больше, чем насилие в отношении детей. 82% опрошенных назвали его недопустимым.

Правда, тут есть вопросы по поводу того, кого было больше среди опрошенных — мужчин или женщин. Думаю, что их ответы вполне могут отличаться. Например, закон о декриминализации семейного насилия не поддерживают 55% мужчин и 70% женщин.

Поэтому ошибочно думать, что общество в России буквально требует ухода в Средневековье, в эпоху Домостроя и порки розгами. Проблема в том, что даже у большинства нет ресурсов для продвижения своих политических интересов. Это самое большинство проигрывает меньшинству, во-первых, с медийной поддержкой, во-вторых, с широким представительством во власти.

Но в то же время можно предположить, что совершенно однозначный общественный запрос и последние законодательные изменения в Казахстане могут перед выборами в Госдуму заставить партии занять позицию общественного большинства ради добавления голосов в свою поддержку. Сейчас политика серьезно ограничена, скажем так, тематически и многие важные вопросы политические акторы стараются лишний раз не поднимать. Но при этом тема семейного насилия не является табуированной.

По большому счету, наш единственный шанс пойти по пути Казахстана заключается именно во внедрении дискурса неприятия семейного насилия в политическую повестку. Не должно повториться то, что было во время принятия поправок в УК об изъятии оттуда легких побоев, когда противниками выступали лишь феминистки и представители внесистемной оппозиции на своих ресурсах, которые сейчас заблокированы Роскомнадзором.

Между прочим, такая же ситуация и с абортами, которые большинство населения запрещать не хочет. Например, согласно опросу того же ФОМ от декабря прошлого года, 65% россиян выступают против запрета на искусственное прерывание беременности. При этом среди женщин таких 75%.

Практически не сомневаюсь в том, что как раз по этой причине обсуждение абортов ушло из зоны общественного внимания перед выборами президента. Все-таки большинство избирателей в России — женщины. Но сейчас многие эксперты прогнозируют, что обсуждение и даже формирование законодательных инициатив по запрету абортов вернутся в повестку дня.

Таким образом, можно констатировать, что государство и общество вкладывают разный смысл в понятие «традиционные ценности». Общество явно не имеет в виду переход к средневековым практикам, а, наоборот, всячески подчеркивает то, что гуманизм, как достижение второй половины XX века, не должен быть забыт.

Кирилл Шулика