Марк Сандомирский: Как россияне защищаются от новой реальности

Изменения происходят кумулятивно, накопительным итогом: пандемия, социальная изоляция, пермакризис, санкции, неопределенность, нестабильность и турбулентность. В результате, в первую очередь, мы наблюдаем диссоциацию, расхождение между реальным состоянием и показным, декларативным.

Так, даже после теракта в «Крокусе» повышение тревоги у населения произошло в незначительной мере: с 34% до 42% опрошенных (по данным ФОМ). Можно сделать вывод о преодолении в обществе и эпидемической «моральной паники», и массовой подражательной «травмы свидетеля». Это естественный результат функционирования психологических защит.

Почему так происходит? Возможно, формируется «новая норма», как обсуждалось на недавней XIV Грушинской социологической конференции: порог восприятия сместился, люди привыкают чрезвычайность воспринимать как обыденность. C точки же зрения психологической, трансформация общества сопровождается массовым социально-стрессовым и социально-психосоматическим расстройством.

В силу сложности нынешних социально-психологических процессов, к оценке психологического состояния россиян в новых условиях целесообразно подходить системно. Сегодня, во времена перемен, социологические опросы меньше, чем в стационарных условиях, отражают реальные настроения населения. В новых условиях начинают преобладать настроения, согласно которым признаваться в собственных тревоге и страхах все равно, что признаваться в слабости и трусости — непрестижно и непатриотично. Напротив, востребованной оказывается демонстрация жизнестойкости.

В новых условиях важным становится косвенное отражение массовых настроений.

1. Люди охотнее жалуются на обострения болезней психосоматического характера. Зачастую при этом клиницисты не находят реальных органических симптомов болезни. Психологи же оказываются более востребованными, поскольку телесное отражение эмоционального дискомфорта клиентами субъективно проживается ими как болезнь. С психотерапевтической точки зрения, это проявление психологических защит:
— переключение взрослого человека в «детское» состояние (регрессия);
— отстраненность (диссоциация) и защитное чувство нереальности происходящего;
— двойное вытеснение или замораживание эмоций (Митшерлих).

2. Люди присоединяются к тренду психологизации медицины: в частности, больше, чем ранее, употребляют психотропных лекарственных средств (антидепрессантов, транквилизаторов).

3. Массовый отрыв от реальности, описанный В. Райхом как «эпидемия иррациональности», который протекает по законам социальной эпидемии.

В результате (1-3) происходит инфляция привычных персональных психологических защит и возрастание значимости психологических защит групповых, коллективных. Для адаптации в ситуации неопределенности важно держаться стратегии большинства, преимущество получает нормис — человек, который живет по стандартам массового поведения. Патриотизм и групповая сплоченность представляются как способ психологического выживания, резилиентности. Происходит рост значимости ценностей, а также потребности в идентификации. Адаптация происходит зачастую через обретение новых жизненных смыслов, их конструирование или присваивание.

На фоне групповизации настроений, стремления людей к объединению актуальной становится классика: «прежде чем объединяться, надобно размежеваться», что протекает как стигматизация и радикализация.

Говоря о прогнозах, важно подчеркнуть, что когда психологические проблемы становятся действительно массовыми, в обществе начинают срабатывать механизмы групповой психологической защиты. Происходит переход от индивидуального эмоционального выживания к семейному и коллективному. Теоретически эта задача разрабатывается в рамках Российской общенациональной социальной терапии, концепция которой была сформулирована премьер-министром РФ на заседании Госсовета еще в декабре 2011 года, практическую же реализацию мы можем наблюдать в настоящее время.

Марк Сандомирский, социальный психолог, психотерапевт — для Telegram-канала «Незыгарь»