Николай Яременко: Оценка за серость

«Скорее всего» не должно обманывать. Любое безумие всегда имеет шансы легко интегрироваться в нашу жизнь. С обратным процессом — сложнее. Но то, что обсуждается введение все новых и новых репрессивных норм прямо в детские образовательные учреждения, — это, конечно, уже за гранью.

По словам авторов инициативы, она поможет учителям справляться с «отпетыми» хулиганами, а также буллингом и хамством учеников по отношению к педагогам.

В советской школе оценка за поведение была всегда. Иногда — в послевоенное время и почему-то снова с первой половины 80-х — она дополнялась еще и крайне субъективной отметкой за прилежание. Ведь очень сложно оценить, насколько человек старается. Чаще всего учителя просто так сводили счеты с учениками, с которыми не нашли общего языка. Прекрасно помню ситуацию из своего выпускного класса в 80-е: у круглой отличницы в аттестате были «пятерки» по всем предметам, а вот в графах «поведение» и «прилежание» значилось «хор». В итоге ей не дали золотую медаль.

Мы как-то за всеми последними нововведениями стали забывать, что школа — это место для получения образования. Да, конечно, для социализации, приобретения навыка выстраивать отношения в коллективе и много для чего еще тоже, но в первую очередь все-таки школа оказывает образовательные услуги. Разного рода депутаты и чиновники от власти твердят еще и про воспитание, но это — вопрос, который решает семья.

Что такое поведение в условиях сегодняшней школы — где зачастую зашкаливает и количество учеников в классе, и нагрузка у учителей (тетрадки, проверка домашних заданий, классные часы и прочее)? На деле хорошее поведение у кого? У того, кто не мешает учителю, не раздражает, ведет себя тихо. Если шагнуть дальше — не выделятся.

Мой товарищ, отец шестиклассника, был вызван в школу классным руководителем — она ругала отца за то, что он, как и многие родители в той школе, привозит по понедельникам ребенка ко второму уроку. На первом, как известно, — «Разговоры о главном». Ответ: «Мы дома сами объясним, как к чему относиться» — не устроил педагога. Грозилась куда-то подать некие списки. Но знаете, в чем была ключевая претензия? «Ваш ребенок очень сильно выделяется из коллектива. Надо что-то с этим нам делать…»

То есть с введением графы «поведение» в школьном дневнике у этого ребенка точно отметка «отлично» не появится. «Хорошо себя вести» — это не мешаться, не выделяться, не отвлекать своими вопросами и непохожестью на других.

Я работал в школе учителем только пять лет — преподавал русский язык и литературу с 1990 по 1995 годы. Никому, наверное, не надо лишний раз напоминать, что это было за время, как ломалась эпоха, как советские ценности сменялись тем, что тогда называли общемировыми. В конце августа 1991 года на педсовете директор школы нам, учителям, рассказала о нововведениях — что теперь не будет уроков НВП и отметок за поведение, зато можно будет в школу приходить в джинсах. «Как мы будем воспитывать детей, если они в джинсах придут?» — заламывала руки директор, и слезы выступали у нее на лице.

Спустя время выяснилось, что джинсы школе не привели к разврату, а без воспитательной функции стало только лучше. Да, школьники 90-х были часто сущим кошмаром. Но дело совсем не в отсутствии графы «поведение» в табеле и дневнике. Они просто пытались воспроизводить мир взрослых. Если мама покупала отметки для своего оболтуса у кого-то из моих коллег, то сам оболтус приносил учителю «Биг Мак»: ешьте, вы же точно не сможете себе такое купить. И пацан не очень понимал по малолетству, уважение это или хамство.

При этом одно я точно могу сказать: с некоторыми из своих учеников, мешавших, хамивших и точно выделявшихся из общей массы, я потом случайно пересекался — и они меня приятно удивили. Один стал очень ярким кинооператором, режиссеры к нему в очередь стоят. Другой — театральный декоратор, к нему люди из-за рубежа за консультациями постоянно ездили. Третий из школьных хулиганов стал депутатом. Ну и так далее. А вот ни о ком из тех, кто не выбивался из общей массы и нравился учителям своей послушностью, имел «пять» за поведение, я ничего не слышу.

И мне абсолютно непонятно, зачем снова закручивать те гайки, у которых резьба уже давно и безнадежно сорвана?

Николай Яременко, главный редактор ИА «РосБалт», доцент Финансового университета при правительстве РФ, педагог с 33-летним стажем