С разных сторон идут сообщения об очередном приднестровском кризисе, причем риски дальнейшей эскалации в регионе ограничиваются только смелостью фантазии конкретного эксперта.
Впрочем, это происходит не в первый раз — достаточно вспомнить прошлогодний кризис с концентрацией украинских сил рядом с границами непризнанной республики или обострение 2022 года, сопровождавшееся непонятными взрывами в Приднестровье. Создается впечатление, что у кого-то в календаре ежегодно на рубеже февраля-марта стоит регулярное напоминание — не забыть про Тирасполь и нагнетание истерии вокруг него.
Тем более что недавно в Молдавии к власти пришел премьер с силовым бэкграундом и Кишинев в очередной раз потребовал вывода российской группировки со своей территории, усугубив предложение методами налогового давления на сепаратистов, а у Украины есть некоторое количество свободных и подготовленных сил, которые Киев мог бы испытать в деле в противостоянии со слабейшим противником.
Но не стоит сбрасывать со счетов и версию о том, что речь идет о демонстративном давлении на Тирасполь с целью заставить его пойти на некие закулисные, требуемые Украиной и Западом договоренности без боя — скажем, на демилитаризацию, отказ от размещения российского контингента, согласие на быстрое «воссоединение» с Кишиневом на украино-европейских условиях. В таком случае и «собрание народных депутатов», и пламенные призывы о помощи, отправленные во все концы света и, конечно, в Москву, — не более чем спектакль. Который приднестровские элиты разыгрывают, чтобы потом оправдаться и перед собственным населением и российскими кураторами. Мол, пытались вывернуться, но не смогли. А теперь не обессудьте — сила солому ломит.
В таком случае мы можем увидеть не хитрый план эскалации, координируемый Востоком, а не менее хитрый план объяснения необходимости постепенной капитуляции, демонстрации безальтернативности этого варианта.
Вторая же версия — что речь действительно идет о некоем сценарии, призванном обострить ситуацию у юго-западных украинских границ и воспользоваться хаосом, — маловероятна. Почему? Достаточно посмотреть на карту. Одно дело — расклад двухлетней давности, когда российская группировка двигалась к Одессе по земле, а в море дежурил сильный флот, готовый высадить десанты у устьев Дуная и Днестра. Другое дело — сейчас, когда шансы как-то существенно поддержать сепаратистов военной силой очень малы. В таком случае военный сценарий сыграет только на руку российским противникам. Сомнительно, чтобы в Кремле это не учитывали.
Тем более что для Украины возможная операция была бы шансом опробовать в деле недавно сформированные части, ликвидировать пророссийский анклав, оттягивающий силы на патрулирование границы и требующий внимания как база Москвы рядом с Одессой. Также у армии ПМР достаточно вооружений и техники, которую можно было бы пустить на оснащение одной-двух бригад — это не считая советских военных складов в Колбасной, которые, впрочем, могут быть в случае эскалации подорваны и по слухам давно уже не содержат годных к делу вооружения и амуниции. Не стоит сбрасывать со счетов и элемент быстрой победы, которой можно вдохновить нацию после тяжелой зимы и пополнения обменного фонда военнопленных.
Выгоды для Кишинева также присутствуют, хотя просматриваются и минусы.
С одной стороны — решение многолетних территориальных проблем, ликвидация контрабандистской «черной дыры», получение наконец полного суверенитета над своей территорией и возможность отчитаться перед национально-ориентированной частью избирателей. А также в наступившей шумихе и достаточно неизбежном чрезвычайном положении прижать пророссийски настроенные элиты Гагаузии и оппозиционные партии, имеющие связи с Кремлем, параллельно разрубив чрезвычайными мерами запутанный узел судебно-прокурорской системы, до сих пор инфильтрованной ставленниками прежних властей, укрепившимися там настолько, что в обычной ситуации их не выкорчевать.
С другой стороны — у Кишинева недостаточно полицейских сил, чтобы контролировать новый регион, и ему не особенно нужны еще пара сотен тысяч пророссийских избирателей, а также новые экономические проблемы из-за неизбежного перекрытия поставок российского газа. Впрочем, если этот вопрос решен с Европой, то и миротворцами, и энергетическими поставками Молдавия будет обеспечена.
До последнего времени жесткое силовое решение приднестровской проблемы было невозможно из-за противодействия Москвы (на реакцию которой сейчас, впрочем, внимания никто не обращает), из-за нежелания Запада (который за последние два года стал настроен гораздо более жестко и милитаристски), из-за нежелания самого Кишинева (который сейчас вынужден и риторически, и фактически по очевидным причинам отходить от декларируемого нейтралитета и разоружения), а также из-за отсутствия силы, готовой жестким образом решить проблему, — теперь таковая сила появилась.
Всему этому Москва может противопоставить только дипломатическое давление на уровне ООН и ОБСЕ. Правда, ее голос там теперь почти не слышен — последние события подорвали авторитет, поддержку и право бороться с чьей-либо агрессией. А также остановку поставок российского газа в Молдавию — но опять же за последнее время после повышений цен и жестких ультиматумов Кишинев постепенно перестроил свою энергетику на поставки с Запада и сможет с европейской поддержкой пережить эту проблему, тем более что наступает теплое время года.
Как видно — по крайней мере, если пытаться рассматривать события рационально, — обострение ситуации чревато потерей для Москвы последнего своего форпоста в регионе и даже потенциально не обещает укрепления позиций. С другой стороны, возможный кризис сыграет на руку Киеву и Кишиневу, ликвидировав одну большую проблему — правда, сразу же создав целый пучок проблем меньших, связанных с интеграцией и ассимиляцией политического и культурного пространства, три десятка лет существовавшего в автаркическом и оторванном от соседей режиме.
Так что, если мыслить логически, в провоцировании кризиса скорее заинтересована не Россия, а ее оппоненты. Если, конечно, не идет поиск предлога для применения ядерного оружия, которое только и может в таком раскладе резко изменить баланс сил.
Наступит военная кульминация приднестровского кризиса или нет — мы скоро увидим. Но достаточно очевидным остается факт, что вся система сдержек, противовесов и инсталлированных по всему постсоветскому пространству опирающихся на Москву непризнанных государств, постепенно начинает трещать. Что можно прокомментировать только бессмертным мольеровским «Ты сам этого хотел, Жорж Данден!»
Андрей Никулин, философ, политолог