Вопреки надеждам на некий региональный консенсус по афганской проблеме, шансы на его реальное достижение тают с каждым месяцем. Одна из причин этого — очевидное и все более глубокое несовпадение позиций Москвы и Пекина по афганской проблеме. И главное расхождение — в отношении к режиму «Талибана» (в России признан запрещенным террористическим движением).
Китай, при всех закулисных нюансах, сделал публичную ставку на альянс с талибами. Пекин намерен повышать и укреплять градус сотрудничества с режимом «Талибана», поскольку не видит ему реальной альтернативы. Да и, похоже, не очень-то хочет такую альтернативу искать.
Россия, напротив, медленно, но неуклонно разочаровывается в талибах. Позиция Москвы не всегда последовательна и нередко внешне противоречива. Она явно свидетельствует о том, что Кремль не удовлетворен своей афганской стратегией и ищет пути ее оптимизации. Москва настаивает на модернизации системы власти в Кабуле, разрушении монополии талибов на эту власть. Кремль хочет видеть своих «агентов влияния» в новом коалиционном правительстве Афганистана, в котором талибы были бы лишь одной из сил. И здесь позиции России и Китая расходятся принципиально.
Пока Москва и Пекин старательно делают вид, что никаких противоречий между ними нет, что общая антиамериканская и антизападная риторика способна эти противоречия скрыть от внешних наблюдателей. Однако представляется, что столкновение позиций и интересов Москвы и Пекина неизбежно. Их разное отношение к режиму талибов — это разные стратегии в отношении не только Афганистана, но и региона в целом.
Москва и Пекин неизбежно будут все более остро конкурировать за влияние в регионе Центральной Азии. Афганское направление — одно из измерений этой региональной конкуренции. В этом смысле желание регионального консенсуса — это не попытка сформулировать единую позицию по афганской проблеме, а поиск нового баланса сил и формата раздела сфер влияния в регионе, который лишь декорируется афганской риторикой.
Андрей Серенко, политолог, эксперт по Афганистану