История с бедным беспородным котом Твиксом, который замерз насмерть суровой русской зимой после того, как проводница высадила из поезда в Кирове, буквально взорвала российскую информационную повестку, победив и эхо «голой вечеринки», и цены на яйца. Все стали буквально наперегонки сочувствовать зверю и проклинать жестокую проводницу. Наконец-то и для нашего много раз расколотого общества появилась объединяющая тема. Только вот она вовсе не про защиту животных — с этим как раз все на самом деле может быть по-прежнему плохо.
Но для начала давайте вспомним, а давно ли был столь безусловный повод для всеобщей эмпатии? Сочувствовать кому-то сейчас просто опасно. Вот певица Диана Арбенина спела с женами участников СВО, но на нее накинулись и представители политической эмиграции за лоялизм, и патриоты за то, что она, мол, пела неискренне, поэтому верить ей нельзя. Да ладно певица, в конце концов сейчас после «голой вечеринки» в деятелях шоу-бизнеса принято видеть, как минимум, недругов. Любая смерть публичного человека вызывает споры о его прижизненной гражданской позиции. При этом ее отсутствие, можно сказать, вообще самый страшный грех.
Вот и получается, что как только ты проявишь эмпатию к людям, будь готов испытать на себе ответную реакцию, которая называется иностранным словом «буллинг». И неважно с какой стороны «прилетит» — в любом случае, это неприятно. Поэтому люди и стараются не давать волю эмоциям. Единственные поощряемые чувства — ненависть и злопамятность, которые выражаются, например, в бесконечных доносах опять же кому угодно и на кого угодно. Хоть на Романа Абрамовича от уехавшей внесистемной оппозиции, хоть на какого-нибудь юного рэпера от Екатерины Мизулиной.
И вот кот Твикс объединил тех, кто в обычной жизни друг друга ненавидит. Младшая Мизулина вообще так растрогалась, что предложила поставить погибшему животному памятник.
Выяснилось, что наше общество нуждается в том, чтобы проявлять эмпатию, сочувствовать и сопереживать. И, естественно, делать это без страха быть осужденным и затравленным, а тем более репрессированным. Сочувствовать людям, к сожалению, уже есть рискованно. Даже если сочувствуешь родным, скажем, Юрия Соломина. К животным же, у которых в прошлом нет киноролей чекистов и гражданской позиции, эмпатию проявлять безопасно. И вот поэтому кот Твикс получил ее за всех людей, которым этой эмпатии так не хватало в последнее время.
Получается, что люди вовсе не прониклись ненавистью, они способны на добрые чувства, просто есть некие механизмы, которые делают их проявления в отношении ближних опасными. Даже тех, которые в этом очень нуждаются. Так и происходит атомизация общества, несмотря на все разговоры о его консолидации. Да, политически общество вполне может быть монолитно, но жизнь политикой не заканчивается. Обществу нужны объекты эмпатии, и когда их нет среди ближних, на помощь может прийти неизвестный доселе беспородный кот.
Судьбой Твикса заинтересовались даже в Госдуме, где в этом созыве повестку не формируют, а просто реагируют на новости. Комитет по экологии намерен обсудить то, как проводница посмела высадить несчастное животное на мороз.
К слову, проводницу, которую уже отстранили от работы, никто и не пытается понять, а глава Следственного комитета Александр Бастрыкин и вовсе грозит ей уголовным делом, хотя первоначально в его возбуждении правоохранители отказали.
Таким образом, получается, что люди объединились не только в сочувствии Твиксу и его хозяевам, но и в ненависти к проводнице. Кстати, у РЖД и медиа хватает ума в этой ситуации не называть ее по имени, иначе досталось бы всем ее родственникам до седьмого колена.
Но ведь кот просто выбрался из переноски пока его хозяева (или, как говорят, друзья хозяев) уснули и проснулись уже вдали от Кирова, где на улице остался Твикс. Вина проводницы тут только в том, что она, видимо, забыла или не знала, в каком купе везут кота, чтобы разбудить хозяев и вернуть пропажу. Оставлять в поезде кота ей явно запрещает инструкция. Сделай она такой шаг, пришлось бы нести ответственность в дисциплинарном порядке. В конце концов какой-нибудь пассажир, который не любит котов или страдает аллергией на шерсть, мог прямо из поезда позвонить с жалобой на «горячую линию» РЖД. Сейчас такое поведение вполне социально одобряемо.
Поэтому тут, с одной стороны, мы видим эмпатию, а, с другой стороны, инструкцию и правила, причем, те, которые не кажутся совсем уж дикими. И вот помирить эмпатию и инструкции — задача непосильная.
Вся история с котом Твиксом скоро уйдет из поля зрения общественности, зато останется в памяти железнодорожников, авиаторов и даже владельцев междугородних автобусов и такси. Они теперь понимают, что перевозка животных сопряжена с репутационными рисками. Значит, ее надо минимизировать. Понятно, что сделать это громко и публично нельзя. Но достаточно просто ужесточить правила перевозки таким образом, чтобы никто не захотел с этим связываться. Скажем, можно установить правила, что кот подлежит перевозке с пакетом документов, равным тому, что сдают кандидаты в президенты. Много ли будет желающих их собирать?
Поэтому не ждите, что в данном случае всеобщая эмпатия облегчит дорогу для домашних питомцев. В том числе и потому, что у чиновников, отвечающих за написание правил, нет привычки проявлять эмпатию к их владельцам, то есть к людям. У нас, увы, эмпатия к людям сейчас считается почти чем-то крамольным. Теперь от этого могут пострадать даже животные.
Кирилл Шулика