Андрей Константинов: На войне не бывает героев

Посмотрите, вот ведь как бывает: человек писал книги и киносценарии про бандитов, а получилось, что отразил эпоху куда точнее, чем те, кто рассуждал о вещах, на первый взгляд, более высоких. И книги эти точно отразили очень многое про свободные 90-е. Ведь свободны они были не только от прежнего советского прессинга, но и от следования законам. Что за люди выплывали наверх? Какие навыки и способности оказывались более востребованными? Какая нестандартная иерархия выстраивалась в отдельных городах и в целом в стране?

Андрей Константинов известен большинству россиян благодаря сериалу «Бандитский Петербург». Первые две части — пятисерийный «Барон» и десятисерийный «Адвокат» — близки к гениальности из-за потрясающей съемочной бригады. Один режиссер Бортко чего стоит! Лично для меня Бортко состоит из «Собачьего сердца», «Бандитского Петербурга» и «Мастера и Маргариты», но не об этом сейчас речь.

Кстати, тут есть некоторая путаница: режиссер дал сериалу название совсем не по той книге, по которой он снят. В основе — книги «Адвокат», «Журналист», «Сочинитель», а «Бандитский Петербург» — это книга, состоящая из серии статей-расследований о криминале Северной столицы, которую в фильме именовали так, как все в ту пору: «криминальная столица России».

Для Константинова этот фильм был очень важным и знаковым (говорю «фильм», а не «сериал», потому что прописаны характеры, как в обычном полном метре, ходульных персонажей нет). Ведь в Серегине-Обнорском, одном из главных героев, он во многом описывал себя самого: восточный факультет, годы на Ближнем Востоке, потом возвращение в Питер, который сильно изменился и в котором начали неожиданно действовать совсем иные правила, или «понятия».

Потому и спорил с режиссером Андрей тогда сильно. Потому и вмешивался даже на этапе кастинга. С Ольгой Дроздовой вместо Екатерины Стриженовой он смирился — Бортко настоял, что нужен типаж не девочки, а многое пережившей женщины. А вот на замене уже утвержденного Игоря Нагиева на Александра Домогарова настоял. И потом признавался, что впоследствии жалел о своей настойчивости: «Домогаров сыграл слишком серьезно: в Обнорском ведь много юмора, самоиронии, но, к сожалению, это исчезло».

Литератор Константинов превосходный. Я начал читать его тексты уже много позже, чем посмотрел фильмы. Помню, как провожал после эфира на улицу Льва Дурова, сыгравшего в третьей части сериала — «Крах Антибиотика». И мы, пока преодолевали лестничные марши, обсуждали его героя. Оказалось, что для Дурова это один из самых любимых образов, сыгранных в кино. Он не просто отзывался о нем с нежностью, но и долго рассказывал о внутренней драматургии этого героя, о том, что я не сразу по-зрительски и уловил. А под конец посоветовал почитать первоисточник — у Константинова это очень тонко описано. Я почитал — и не пожалел.

Многие вещи, которые Константинов писал и произносил в прежние годы, не потеряли актуальности сегодня. А может, даже иначе подсвечиваются:

«Люди в большинстве своем вообще не понимают, что такое война, представляют ее по фильмам или книгам. Но это совсем не то, что есть на самом деле. Там только дикая жестокость и никакой героизированной патетики. Поверьте, никто не пишет про войну правду. По многим причинам. В том числе и потому, что себя с дурной стороны не хочется описывать: стыдно, а иногда на это просто не хватает душевных сил. Ведь то, что там с людьми происходит, — жуть. Хочется забыть навсегда, только не получается».

Николай Яременко