История с казанскими молодежными бандами, легшая в основу сериала «Слово пацана», примечательна тем, что ее нередко связывают если не с 1990-ми годами, то со второй половиной 1980-х, то есть с перестроечным временем, когда подрывались сложившиеся в предыдущие десятилетия устои. А до этого были тишь да гладь, вкусное мороженое, добрые советские фильмы и школьные экскурсии.
На самом деле молодежные банды начали складываться еще во второй половине 1970-х годов, когда в газетах об этом не писали даже в смягченном виде, а товарищ Брежнев приезжал к образцовым пионерам в «Артек». А необразцовые в индустриальных городах начали сбиваться в группировки — не только в Казани, но и в Набережных Челнах, где только что построили КАМАЗ (в 1982-м этот город был на несколько лет переименован в память о Брежневе). Власти же обратили внимание на эти процессы только в первой половине 80-х, когда ситуация уже вышла из-под контроля.
Что послужило причиной создания таких банд? Целый комплекс проблем. В том числе, разумеется, и конкретная ситуация в городах, где в результате промышленного строительства менялся состав населения. Это привело к тому, что привычная подростковая «культура насилия», которая регулировалась определенными правилами (и с которой государство боролось лишь формально, исходя из того, что надо «мужиков растить, а не хлюпиков», и из представления о благотворной корректирующей роли армии как института социализации), стала превращаться в беспредел.
Но дело было не только в этом. В брежневском СССР сформировался советский средний класс, переселявшийся в кооперативные квартиры и дома улучшенной планировки и имевший свои повышающиеся (до конца «нефтяного чуда») потребительские запросы. Сталинское равенство в бедности соседей по коммуналке ушло в историю — и попутно с ростом благосостояния советских людей росло чувство несправедливости у тех, кого с родителями переселяли в унылую пятиэтажку и кому еще с начальной школы объясняли, что его место в ПТУ, а мальчики из хороших семей пойдут в институты и станут начальниками (либо, как минимум, получат чистую работу, где не надо «вкалывать»). Татарстанские банды стали предвестниками подмосковных «люберов» и аналогичных группировок в разных частях страны.
И уже к середине 80-х свою роль сыграла афганская война, ставшая триггером, усилившим уже развивавшиеся процессы. Ощущение, что можно уйти в армию и оказаться не в другом конце страны (получив новый опыт, о котором можно потом десятилетиями рассказывать знакомым), а в чужой стране, откуда не все возвращаются живыми, резко усилило ресентимент. И только потом наступила Перестройка.
Алексей Макаркин, политолог — для Telegram-канала Bunin&Co