Ситуация с мигрантами в России развивается непросто. С одной стороны, страна поддерживает мировой тренд по привлечению в экономику иностранных рабочих, с другой — по-прежнему не может справиться с нелегальной миграцией, что влечет целый ряд проблем. Недавно СКР заявил о росте числа преступлений, совершаемых мигрантами: с января по июль 2023 года по сравнению с аналогичным периодом прошлого года их зафиксировано на 32% больше. И хотя ВЦИОМ уверяет, что каждый второй житель российских мегаполисов положительно относится к трудовой миграции, в новостях то и дело появляется информация о конфликтах с участием гастарбайтеров. Разбираемся, что происходит.
Как подсчитала сеть профессиональных аудиторских, оценочных и консалтинговых компаний FinExpertiz, ориентируясь на данные Пограничной службы ФСБ и миграционную статистику МВД России, по итогам 2022 года число иностранцев, въехавших в РФ на работу, достигло 3,47 млн. Это на 871 тыс. человек больше, чем годом ранее. Основной приток — более 90% — суммарно дали Узбекистан, Таджикистан и Киргизия. Если проанализировать общее количество постановок на учет, регистраций и перерегистраций, выясняется, что более 40% (4,8 млн) этих действий пришлось на Москву и Подмосковье, следующими в списке регионов-реципиентов стоят Санкт-Петербург и Ленобласть — 12,8% (1,5 млн). Однако очевидно, что это лишь своеобразная «тепловая карта»: один приезжий может совершать несколько действий, которые и учитываются в статистике.
Например, если попытаться выяснить реальное количество находящихся в городе на Неве мигрантов, то окажется, что информация разнится. Так, согласно данным городского комитета по труду и занятости населения, по предварительным итогам 2022 года количество иностранных трудовых мигрантов в Петербурге составило 348,3 тысяч.
В то же время в феврале 2023 года заместитель председателя комитета по межнациональным отношениям и реализации миграционной политики Андрей Друшляков в эфире телеканала «Санкт-Петербург» оценил количество работников, прибывших из-за границы, в 300 тысяч. Ссылаясь на данные МВД, он отметил, что за год их число увеличилось на треть: связано это с отменой коронавирусных ограничений. По словам чиновника, чаще всего в Северную столицу едут гастарбайтеры из Узбекистана — 50%, еще 25% — выходцы из Таджикистана, 7% прибыли из Киргизии. Далее следуют граждане Белоруссии, Украины и иных стран.
Как пояснил «Росбалту» председатель Профсоюза трудящихся мигрантов Ренат Каримов, главная проблема для приезжих заключается в сложности постановки на миграционный учет на основе регистрации, которую по российскому законодательству должна оформить принимающая сторона — физическое или юридическое лицо, являющееся собственником помещения, в котором предполагается пребывание иностранного работника. «Принимающая сторона отказывается это делать по разным причинам. Без этих бумаг мигранты не могут получить патенты, не могут на законных основаниях находиться и работать на территории РФ, поэтому вынуждены искать „левые варианты“, приобретать регистрацию за деньги. Часто она оказывается „липовой“, не числится в базах правоохранительных органов. Это нарушает закон о миграционном учете иностранных граждан, умножает число нелегалов и негативно сказывается на числе правонарушений в этой среде», — отмечает Каримов.
Мигрант, даже будучи изначально законопослушным, при всем желании не может поставить себя на учет самостоятельно. В то же время человек, который приехал работать, потратил на это деньги, в любом случае будет искать возможность хотя бы их «отбить», найти какой-то заработок. Без документов он может это сделать в «серой зоне», «не попадая в поле зрения ни комитета по труду, ни комитета по межнациональным отношениям, ни в статистику иных уполномоченных органов».
В свою очередь, член Совета по правам человека (СПЧ) при президенте РФ Кирилл Кабанов в разговоре с «Росбалтом» обратил внимание, что чаще всего мигранты перед приездом в РФ даже не задумываются о том, где они будут работать. «Фактически никакой принимающей стороны у них нет, а получить документы помогают соотечественники — члены диаспор, уже обосновавшиеся здесь и наладившие определенные контакты, в том числе с чиновниками. Отсюда и возникают „резиновые“ квартиры. Полагаю, что у 90% российских мигрантов место регистрации не совпадает с местом фактического пребывания. Затем по отработанной схеме гастарбайтер попадает на нелегальный рынок труда», — отмечает Кабанов. По его словам, мигранты из Центральной Азии и Закавказья, имея своеобразный режим «наибольшего благоприятствования», «быстрее устраиваются в России, чем русскоговорящие приезжие из этих стран, которым все положено по закону». И в немалой степени этому способствует «миграционное лобби».
Необходимость привлечения в страну мигрантов неоднократно объяснялась, в том числе на высоких уровнях, важностью их вклада в экономику страны. Еще один часто повторяемый аргумент — мигранты занимаются тяжелым и малооплачиваемым трудом, россиян на такие вакансии не заманишь. «Речь давно не идет о дешевом труде. Например, зарплата мигрантов на стройке сегодня составляет до 100 тысяч рублей, в доставке она достигает 90-100 тысяч рублей. В ЖКХ ситуация несколько другая: работники зачастую отдают часть денег своим „начальникам“, и зарплата у них от 45 до 70 тысяч рублей. В чем же тогда ценность ситуации с мигрантами для работодателя? Основная идея — неуплата отчислений в бюджет, и этим пользуются нелегалы», — высказывает мнение Кабанов. В этом случае иностранного работника нанять выгоднее, чем россиянина, и подобная практика весьма распространена во многих регионах.
Впрочем, отмечает член СПЧ, в некоторых субъектах РФ превалирует другая тенденция. «В Питере, например, ситуация иная. Он исторически в определенной степени дистанцировался от таких федеральных трендов. Мы все помним ситуацию с таксистами: как только возникла угроза для питерских таксистов, они в итоге вопрос как-то решили», — напоминает эксперт.
По словам председателя комитета по межнациональным отношениям и реализации миграционной политики Петербурга Олега Капитанова, по сравнению с допандемийным временем мигрантов в городе стало меньше, но количество выданных трудовых патентов увеличилось — 279 тысяч против 236 тысяч.
Очевидно, однако, что реальное количество гастарбайтеров в городе другое. Это признает и глава комитета по труду и занятости населения Дмитрий Чернейко, предполагающий, что их может оказаться полмиллиона или даже 750 тысяч. При этом значение иностранной рабочей силы для экономики Северной столицы чиновник оценивает высоко, а точку зрения, согласно которой мигранты занимают рабочие места петербуржцев, называет «либо наивной, либо очень лицемерной и безответственной». Более того, отток иностранных рабочих, по его мнению, может стать серьезной проблемой для Санкт-Петербурга.
По данным комитета по межнациональным отношениям, в городской бюджет, который превысил 1 трлн рублей, легально находящиеся в Петербурге мигранты вложили свыше 7 млрд. До пандемии эта сумма была в семь раз меньше.
В то же время нельзя не отметить, что конфликты с мигрантами и недовольство горожан их поведением — явления далеко не редкие. Именно жалобы петербуржцев стали поводом для августовских рейдов правоохранителей. Проверки прошли в хостелах, на стоянках такси, в переполненных квартирах, в точках общепита. Только за пять дней рейда «Мигрант» было зафиксировано свыше 5700 нарушений миграционного законодательства, возбуждено 300 уголовных дел, более 500 иностранцев-нарушителей были помещены в специализированные центры для дальнейшего выдворения из России. В то же время многие скандалы, связанные с мигрантами, по словам главы комитета по национальным отношениям, имеют бытовую подоплеку — это, в частности, касается и нашумевшей драки у «Лахта-центра». В целом же уровень удовлетворенности петербуржцев ситуацией с межнациональными отношениями в городе существенно вырос — с 44% в 2014 году до 66,5% в 2022-м.
В осеннюю сессию члены комитета Госдумы по строительству и ЖКХ собираются внести в парламент законопроект об обязанности компаний обеспечивать нанимаемых мигрантов жильем на время действия трудового договора. Предполагается, что новый порядок поможет решить сразу несколько проблем: обеспечения рабочих-иностранцев жильем, соответствующим предусмотренным законодательством нормам, их регистрационного учета, а также социализации.
«Инициатива очень хороша. Но я боюсь, что она не будет поддержана, в том числе из-за предполагаемых мер воздействия на работодателей, которые не пойдут по этому пути. Озвученные за нарушения штрафы до 500 тысяч рублей или приостановка деятельности предприятия на срок до трех месяцев для большинства работодателей смерти подобны», — указывает Ренат Каримов.
О необходимости реформировать систему говорит и Кирилл Кабанов. «Мигрант должен приезжать к конкретному работодателю, который будет нести за него ответственность. А после окончания работы, для которой он был нанят, не оставаться в стране и не перевозить сюда свою семью. Эта модель с успехом используется в Арабских Эмиратах. Россия не может быть таким „котлом“, как Америка. Последние события, этнические конфликты показали, что этнокультурной интеграции нет — все остаются в своих „скорлупах“, у своих истоков», — полагает он.
В сентябре Федеральное агентство по делам национальностей (ФАДН) озвучило результаты опроса, согласно которым 43% находящихся в РФ мигрантов нормам российского законодательства предпочитают правила шариата. Документ вызвал неоднозначную оценку экспертов, некоторые из которых обвинили агентство в методологических просчетах в части формулировок вопросов. В частности, эксперт по антиэкстремистскому законодательству Александр Верховский посчитал, что «выводы ФАДН должны были быть не о „шариатизации“, а о значительной приверженности большой части мигрантов своим традиционным ценностям».
Между тем агентство условно разделяет мигрантов из стран Центральной Азии на три группы: «радикализированные», «колеблющиеся» и те, кто «потенциально могут конструктивно (бесконфликтно) приспособиться к условиям жизни в российском обществе».
Первые «должны находиться в зоне особого внимания и контроля со стороны правоохранительных органов», остальным надо сообщать «в понятной и доступной форме достоверную информацию о миграционном и трудовом законодательстве, о нормах поведения в российском обществе, в том числе в общественных местах и при отправлении религиозных обрядов». При этом необходимо «не допускать безнаказанности за девиантное и противоправное поведение», считают в ФАДН. Именно поэтому для «конструктивной» части приезжих запущен адаптационный курс — пока в качестве пилотного проекта, который осуществляется в Пермском и Краснодарском краях, Калининградской и Московской областях, а также в Якутии.
По мнению Кирилла Кабанова, ситуация с мигрантами постепенно начинает меняться: «если два года назад об этой проблематике практически не говорили, то сейчас она уже дошла до президента». «Важно, чтобы для россиян не было раздражителей, в приоритете интересы граждан. Если требуется приток мигрантов, то выбирать нужно именно тех, кто необходим для развития экономики», — подчеркнул Владимир Путин на полях ВЭФ.
Необходимость корректировки миграционной политики назрела давно — и это понимают на всех уровнях власти, о чем, в частности, свидетельствует увеличение количества законодательных инициатив, вносимых в Госдуму. Однако очевидно, что готового комплексного решения этой чувствительной проблемы, отвечающего задачам безопасности государства, интересам бизнеса, местных жителей и самих мигрантов, на столе пока нет. И поиск этого баланса, похоже, будет идти очень непросто.
Елена Дудина