Пять тезисов об Армении.
1. Страна отступает не в первый раз. Уже в 2020 году был очевиден аналог с Александропольским договором столетней давности, который означал признание потери Карса и горы Арарат. Условия этого тяжелого для Армении мира, заключенного еще правительством Первой республики, были затем фактически подтверждены Московским и Карсским договорами 1921 года, подписанными уже при советской власти. Арарат остается на гербе Армении (как и во времена и Первой республики, и Армянской ССР), но речь шла об истории и мечте — сложившихся геополитических реалий это не меняло.
2. Конфликты могут прекращаться с помощью компромиссов, которые не устраивают в полной мере ни одну из сторон (на то они и компромиссы) — их сторонников легко и имиджево выигрышно обвинить в предательстве. Если компромиссов достичь не удастся, повышается вероятность одностороннего решения. В ситуации с Нагорным Карабахом шанс на компромисс был упущен в 1998 году, когда большинство армянского общества не согласилось с позицией Левона Тер-Петросяна, который в результате лишился поста президента. Дальше нефтяной Азербайджан при поддержке Турции только усиливался, а позиции Армении слабели.
3. «Замороженные» конфликты могут со временем размораживаться в результате игры вдолгую. В конце 80-х — начале 90-х годов долгосрочное планирование было невозможно — и все заинтересованные стороны действовали, исходя из текущих интересов. При Гейдаре Алиеве Азербайджан стал играть вдолгую, тогда как Армения продолжала действовать по инерции, заложенной в первые — успешные для нее — годы карабахского конфликта (тем более что к власти после свержения Тер-Петросяна пришли его непосредственные участники).
4. Сейчас в Армении столкнулись два нарратива — «виноват Пашинян» и «виновата Россия». Между ними есть разница. Пашинян «обновил» легитимность, выиграв выборы после проигранной войны 2020 года. Тогда общество не захотело мобилизовываться — и оно до сих пор находится в стадии демобилизации, что облегчает задачу Пашиняна. Оппозиция не может предложить реальной альтернативы, потому что воевать за Карабах мало кто хочет. «Антипашиняновский» нарратив может сработать в будущем, но сейчас его возможности ограничены — тем более что в исторической памяти действия Пашиняна сопрягаются с драмой лидеров Первой республики, принявших тяжелое и вынужденное решение. А вот «антироссийский» нарратив связан не только с завышенными эмоциональными ожиданиями, но и с внешним фактором — и вызывает в памяти договоренность РСФСР и кемалистской Турции. И сейчас он действует сильнее.
5. Запад не спас Первую республику в 1920 году, когда были надежды на Вудро Вильсона, которому, однако, пришлось отбиваться от мощного изоляционистского лобби, которое не хотело вмешательства США в какие-либо конфликты в Евразии. Запад не спас Карабах и сейчас — и из-за отсутствия реальных возможностей, и из-за отношений с Турцией (союзником западных стран по НАТО) и нефтяным Азербайджаном. Но при всех аналогиях с 1920 годом есть принципиальная разница. В 1920 году будущее региона определяли Ленин и Ататюрк, у которых была военная сила и ситуативно совпавшие интересы. Первая республика не только потерпела поражение от кемалистов, но и не могла ничего противопоставить Красной армии. Запад сосредоточился на выстраивании «санитарного кордона» на западной границе будущего СССР. Сейчас же западные страны остаются активными игроками на Южном Кавказе — и вопрос в том, какой уровень интеграции они могут предложить Армении в случае официального признания Азербайджаном ее «советских» границ.
Алексей Макаркин, политолог — для Telegram-канала Bunin&Co