История Нагорно-Карабахской автономной области (НКАО) в составе Азербайджана демонстрирует подход Гейдара Алиева к управлению этим регионом в его бытность первым секретарем ЦК компартии Азербайджана.
Утвердившись у власти, Алиев в 1972 году, апеллировав к Михаилу Суслову (который был не только главным идеологом партии, но и считался специалистом по национальному вопросу как бывший «проконсул» Литвы в 1944–1946 годах), отбил попытку армянских партийно-советских властей добиться передачи Карабаха Армении. Ликвидировать НКАО в условиях советских реалий было невозможно, поэтому Алиев с санкции Москвы предпринял комплекс мер, направленных на максимальную интеграцию НКАО в Азербайджан при формальном сохранении автономного статуса области.
В 1973–1974 годах меняется руководство НКАО. Первым секретарем обкома становится Борис Кеворков, армянин по паспорту, но женатый на азербайджанке и никогда не работавший в НКАО и обязанный своей карьерой Алиеву, который сделал его первым секретарем одного из райкомов партии Баку. Если предшественник Кеворкова часто ездил в Армению, то он за время своего секретарства был в ней один раз — на совещании, проводимом командованием Закавказского военного округа.
В 1975 году на пленуме обкома Кеворков подверг разгромной критике интеллигенцию, выступавшую за присоединение Карабаха к Армении. Результаты этого мероприятия тут же одобрила газета «Правда», отметившая, что пленум «решительно осудил беспринципную позицию бывшего состава Бюро по отношению к отдельным политически незрелым людям, допускавшим идеализацию старины, прославление патриархальщины, отход от партийных классовых позиций в оценке исторических событий». Национальный вопрос в публичном пространстве был табуирован, но всем заинтересованным игрокам было ясно, о чем шла речь.
Одновременно в НКАО стали больше инвестировать. Была запущена программа газификации, построена железная дорога, активно вкладывались в развитие промышленности. Капитальные вложения в НКАО за 1970–1986 годы возросли в 3,1 раза, тогда как в целом по Азербайджану только в 2,5 раза. Алиев активно использовал нефтяные деньги, чтобы продемонстрировать населению НКАО выгоды от пребывания в составе Азербайджана.
Попутно проходил процесс «азербайджанизации» области — национальный состав менялся как по объективным демографическим причинам (многодетность азербайджанских семей), так в связи с целенаправленной переселенческой политикой, проводимой властями Азербайджана.
Курс Алиева встретил полное одобрение союзного центра — в 1976 году он стал кандидатом в члены политбюро ЦК КПСС, а в 1982-м — членом Политбюро с переводом в Москву на пост союзного первого вице-премьера. Алиевская модель управления Карабахом просуществовала до его отставки — в октябре 1987-го он был отправлен на раннюю (64 года) пенсию, а в феврале 1988-го вышедший из повиновения облсовет НКАО проголосовал за присоединение к Армении. Кеворков, оказавшийся в полной изоляции (и как сторонник Азербайджана, и как «алиевец», тесно связанный с опальным партбоссом), был смещен со своего поста и исключен из партии за «политическую близорукость».
Уязвимыми сторонами модели Гейдара Алиева были как сохранение самостоятельных институтов управления НКАО, которые «ожили» после начала политической либерализации в СССР, так и неспособность эффективно противостоять национальной идее — инвестиции здесь всегда проигрывают сильным эмоциям. Прервать все отношения (в том числе культурные) НКАО и Армении также не получалось — в составе СССР это было невозможно. Поэтому модель Ильхама Алиева будет иной — без любых признаков автономии и с полным подчинением региона центру. И у Армении сейчас нет реальной возможности добиться восстановления хотя бы модифицированной модели Гейдара Алиева.
Алексей Макаркин, политолог — для Telegram-канала Bunin&Co