Павел Пряников. Цифровой рубль: в России, видимо, пойдут по нигерийскому пути

15 августа ЦБ РФ начал тестировать цифровой рубль, а широкое его внедрение запланировано на 2025 год. Проект вызвал неоднозначную реакцию у многих экспертов финансового рынка. Давайте без эмоций посмотрим на саму суть цифровых валют с точки зрения поведенческой экономики.

Начнем с того, что цифровая валюта пока внедрена только в небольшом перечне малых и/или слаборазвитых субъектов: это «песчаный доллар» на Багамах, цифровой карибский доллар в Восточно-карибском экономическом и валютном союзе (где его используют 8 стран), цифровая найра в Нигерии и JAM-DEX на Ямайке.

Bloomberg назвал первые результаты использования цифрового «песчаного доллара» на Багамах в течение последних трех лет «крахом» — в этом виде денег проходит только 2-3% операций. Багамцы упорно не хотят использовать «песчаный доллар».

Похожие плохие результаты были показаны и в других «цифровых юрисдикциях». В Нигерии на оборот цифровой найры приходится 1,5%, а электронные кошельки завели около 1% населения.

В Восточно-карибском сообществе (Гренада, Антигуа и Барбуда, Сент-Винсент и Гренадины и др.) доверие к цифровой валюте упало (и больше не восстановилось) 14 января 2022 года, когда серверы проекта и технологическая платформа просто отвалились на два месяца. Все это время нельзя было сделать никакие проводки цифровой валюты — пострадали те люди, кто поверил в нее и завел цифровые кошельки.

Еще раньше провалился проект цифровой валюты в Эквадоре. Электронные кошельки за год завели только 3% эквадорцев. А вскоре выяснилось, что высокие затраты на технологическое поддержание системы нивелируют все плюсы от цифровой валюты. Власти страны проект прекратили.

Как мы видим, везде, где была внедрена цифровая валюта, через год-два проекты можно считать проваленными. Везде люди не горят желанием заводить электронные кошельки — это сделали только 1-3% населения. Вторая проблема — ненадежность технологических платформ (хотя делали их западные IT-компании). На Багамах и Ямайке местные финансовые власти пошли даже на подарки для пользователей — кэшбэк в 2-3% и бесплатная раздача цифровых денег некоторым гражданам. Все равно не помогло.

Почему провалились проекты цифровых денег в этих странах, что не так с поведенческими установками их граждан? Они все — с высокой долей неформальной экономики. От 35-45% в карибских странах до 80% в Нигерии. Большинство людей и тем более компаний не хотят показывать властям свои обороты и платить налоги. Не заинтересованы в цифровых валютах и местные чиновники, которые обильно кормятся от серого и черного секторов своих экономик. Как теперь давать взятку чиновнику «песчаным долларом» или цифровой найрой — чтобы все «наверху» об этом узнали?

России, конечно, далеко до Нигерии, но по доле неформальной экономики мы точно близки к Гранаде или Багамам. В январе 2018 года Международный валютный фонд опубликовал доклад Леонардо Медины и Фредерика Шнейдера под названием «Мировая теневая экономика: что мы изучили за последние 20 лет?». По их оценкам теневой сектор в экономически развитых странах составляет 7-15% ВВП. Страны с самой высокой долей теневой экономики относятся к СНГ, например, на Украине — 44,8%, в Белоруссии — 44,5%, а в Грузии — 53% ВВП. В России, по расчетам МВФ, доля теневой экономики составляет 33,7% ВВП. Доля неформально занятых также составляет около трети трудоспособного населения. Про уровень кормления чиновничества тоже все понятно.

Так что мотивация добровольно подключиться к цифровому рублю у нас будет примерно такой же, как в странах Карибского бассейна — 1-3%. Единственный способ его внедрения — под нажимом монетарных властей. Как, кстати, поступают сейчас в Нигерии, где по рекомендациям МВФ получателей социальных пособий переводят на цифровую найру. В России, видимо, пойдут по нигерийскому пути, и цифровой рубль первыми получат пенсионеры.

Павел Пряников, публицист, автор Telegram-канала «Толкователь» — для Telegram-канала «Незыгарь»