Пока китайские показатели не только не радуют, но и вызывают прямо противоположные оценки. Справиться с кризисом не удается, драйверы роста не вытягивают ни себя, ни экономику в целом.
Причина здесь одна, и она известна уже достаточно давно: две предыдущие модели развития Китая оказались несостоятельными. Речь идет о чисто экспортной экономике до 2008 года, которая базировалась на крайне дешевой рабочей силе и тем самым привлекала иностранные инвестиции и позволяла переносить на китайскую территорию все новые производственные мощности. После 2008 года был дан старт проекту «общества среднего достатка», которое должно было заместить выпадающие экспортные доходы, но эта модель привела к быстрому увеличению роста доходов населения (иначе стимулировать потребление было невозможно), и привлекательность дешевой рабочей силы исчезла.
Однако «общество среднего достатка» потребовало опоры на собственную технологическую мощь, которая должна была заместить снижение привлекательности Китая для внешних инвесторов. И, судя по результатам, синхронизировать два противоположных процесса китайскому руководству не удалось. Уже в 2013 году, всего через пять лет после начала строительства «общества среднего достатка», стало понятно, что лекарство гораздо опаснее болезни. Тем более что резкое повышение покупательной способности населения и технологическое развитие промышленности Китая приходится оплачивать стремительным ростом долговой нагрузки во всех без исключения секторах — и в домохозяйствах, и в государственном секторе, и в корпоративном, и в финансовом. Китай в рекордные сроки «заработал» второй по величине в мире совокупный долг.
При этом рентабельность китайской экономики начала снижаться, и уже к 2019 году критическая черта в 5% роста была пройдена. Ниже этих темпов долговая нагрузка никогда не могла быть выплачена, наступил долговой кризис. Поэтому была запущена новая модель, для которой и потребовался «ковидный кризис». Цифровой Китай — последний шанс выстроить такую модель, которая позволила бы балансировать внутренний спрос с привлекательностью экономики для внешних инвесторов. Но для «общества социального кредита», которое начали выстраивать примерно с 2013 года, кровь из носу требуется достаточно емкий внешний рынок с доминированием юаня, причем юаня неконвертируемого, так как ввести конвертированный юань Китай просто не может себе позволить из-за неминуемого обвального бегства капитала.
По факту Китай сегодня — это жонглер, который набрал в руки больше мячиков, чем способен удерживать одновременно в воздухе. И ситуация для него продолжает ухудшаться, так как две предыдущие модели уже однозначно не работают, а третья, хотя и прошла этап становления, еще не вышла на самоподдерживающийся трек. И главное — никто до сих пор не знает, «выстрелит» ли «общество социального кредита», или, как две предыдущие модели, окажется перегруженным противоречиями, с которыми Китай не сумеет справиться.
И тогда останется последний выход — война. С минимальными шансами на хоть какой-то успех. А возможно, что и с отрицательными.
Анатолий Несмиян, блогер, аналитик