Переворот в Нигере стал предметом активных обсуждений и ожиданий в России. В интернете распространяется комментарий, приписываемый Евгению Пригожину, — о том, что «это борьба народа Нигера с колонизаторами». Но официально Москва в связи с событиями в Нигере не поддерживает ставший привычным для нее в последнее время антиколониальный дискурс.
Вначале появилось заявление российского МИДа, выдержанное в довольно сдержанных интонациях. В нем содержался призыв к сторонам конфликта «воздержаться от применения силы и решать все спорные вопросы путем мирного и конструктивного диалога». Выражалась надежда «на скорейшее освобождение военными президента Мохамеда Базума», но вопрос о его сохранении у власти был обойден. Более того, избранный президент и взбунтовавшиеся военные были уравнены как «стороны конфликта». Это неудивительно — Базум является профранцузским политиком, в Петербург на форум «Россия-Африка» даже не думал приезжать, и симпатий у Москвы к нему нет.
Но вслед за этим Сергей Лавров заявил, что российские власти не поддерживают переворот в Нигере и считают, что в этой стране нужно восстановить конституционный порядок. Снова вопрос лично о Базуме был обойден, но конституционный порядок не предусматривает антиконституционных действий. Хотя не исключает добровольной отставки президента, к которой Базума сейчас пытаются принудить военные. Конечно, такое «добровольно-принудительное» решение полностью противоречит духу Конституции, но о нем не задумываются, когда хотят легитимировать результаты переворота, по определению антиконституционного.
Такая позиция России связана с тем, что Африканский союз принципиально не одобряет переворотов. И большинство приехавших в Петербург президентов африканских государств были избраны на свои посты в конституционные сроки. Только двое — лидеры Мали и Буркина-Фасо — военные президенты «переходного периода», а президент Эритреи как был избран на свой пост в 1993 году, так больше выборов не проводит. Политические биографии у конституционных президентов разные, качество электорального процесса тоже различно (в Зимбабве только что перед выборами приняли закон о патриотизме с крайне размытыми формулировками — например, запрещается публиковать антипатриотичные заявления). Но никто из них не хочет, чтобы его начальник охраны стал проявлять собственные политические амбиции. И тем более организовывал переворот.
Кроме того, политическая ситуация в Нигере остается крайне нестабильной — насколько прочно положение генерала Абдурахмана Чиани, неизвестно. Судя по всему, действия Чиани носили спонтанный характер и были связаны с намерением Базума отправить его в отставку. Поэтому позитивная политическая программа и план дальнейших действий заранее заготовлены не были. И сам Чиани был в течение долгих лет известен как «опора» лояльных Франции правительств страны (только с президентом Базумом у него отношения в последнее время не сложились — похоже, что на личной основе). Насколько изменились его геополитические взгляды сейчас — пока неясно.
Впрочем, примеры Мали и Буркина-Фасо свидетельствуют о том, что генералы или старшие офицеры могут впоследствии отстраняться от власти их бывшими более радикальными подчиненными, которые и сближаются с Россией (такие механизмы радикализации военных режимов, кстати, были свойственны и Африке эпохи холодной войны). Однако как будет развиваться ситуация в Нигере дальше — пока большой вопрос. Это еще одна причина публичной сдержанности России.
Алексей Макаркин, политолог — для Telegram-канала «Незыгарь»