За год до прошлых президентских выборов система власти стояла перед выбором: начинать управляемую политизацию общества или продолжать стимулировать его аполитичное существование? Тогда было принято решение консолидировать население путем удержания и примитивизации тенденций управления. Кремль укрепил приверженность и лояльность как норму поведения ценой понижения компетентности.
Деполитизация углубилась и повлекла за собой необходимость сбросить за борт современности «шибко умных». Образованность стала маргинальной, тогда как рост невежества стал обслуживаться центральными СМИ. Это был сценарий медленного и комфортного угасания, где единственным пространством для деполитизированного населения оставались практики простых удовольствий.
Но в итоге этот сценарий был отброшен в пользу новой эскалации. Больше года назад был запущен сценарий, который, помимо прочего, дал и побочный эффект — стремительную политизацию части общества. Причем той части, которую ранее опасались «допускать до кухни».
Результатом этого действа стало появление так называемой патриотической оппозиции. И если поначалу она воспринималась системой как некий управляемый элемент на довольно коротком поводке, то со временем она становится все менее подконтрольной, делая собственную заявку на власть. Это уже не «либералы», которые видели механизмы прихода к власти через процедурную легализацию неработающих институтов системы, а основной целью полагали создание недорогого работоспособного государства. Погружение страны в пространство мифа, которое требует от населения не только тотальной политизации, но и истинной веры, — вот новая цель недовольных властью.
Такой тип политики чем-то схож с мутировавшим форматом диалога, который можно наблюдать в телестудии Соловьева. Разговор есть, но в ходе него на тебя будут кричать и нападать. И это уже не та «управляемая демократия» начала нулевых, а ее вульгарный вариант, очищенный от любых проявлений живой диалектики. Любые эскалации в таком сценарии возможно только симулировать с помощью медиа и точечных репрессий, а повестка будущего страны консервируется до его завершения. Похоже, что такой вариант развития событий пугает и саму систему, поэтому палеоконсерваторами продолжают пугать релокантов, но усиливаться не дают.
Чем, собственно, рассержены так называемые ура-патриоты? Обманутыми ожиданиями. Год назад им казалось, что ситуация в стране поменялась и теперь на коне окажутся те, кто раньше жил за чертой. Но время идет, а их положение, в том числе и материальное, не улучшается. То ли их заслуги не ценят, то ли реальных заслуг нет. В любом случае обида и разочарование накапливаются и ищут выхода.
В этом смысле турбопатриотизм оказался опасным проявлением лояльности. Безуспешная попытка принудить «начальство» поверить в свою картину мира привела к озлобленности и травме. Образ «пятой колонны» как раз и складывается от этого гнетущего чувства неразделенной общности. И теперь именно эта оппозиция, стараясь занять место изгнанной либеральной, предлагает власти свой сценарий политизации. Ими же, по сути, ставится вопрос о смене команды управления страной, которая вместо обеспечения консервативной стабильности должна стать драйвером новой модернизации.
Власть к этому явно не готова. К тому же любая политизация невозможна без общественных дебатов о будущем страны, иначе она ведет к расколу и уже другому типу выяснения отношений. Поэтому, если перед грядущими президентскими выборами-2024 власть решится на отказ от курса на деполитизацию, то мы неминуемо окажемся в совершенно незнакомом нам пространстве. Хотя исторический опыт показывает нам, что не впервой.
Илья Гращенков, политолог — для Telegram-канала «Кремлевский безбашенник»