Споры о том, как в ближайшие годы должен выглядеть Охтинский мыс в Красногвардейском районе Петербурга, не утихают. Одни убеждены, что здесь место историко-археологическому музею-заповеднику, а другие предлагают разрешить «Газпрому», главному налогоплательщику Северной столицы, построить на этом месте огромный офис — «хрустальный корабль» или, как его иронично называют, «Дубай на Охте».
Рассказываем, как проходили дебаты в арт-пространстве mArs в Дискуссионном клубе Даниила Коцюбинского «Почему все не так?», на которых схлестнулись сторонники двух противоположных точек зрения.
Археологические раскопки на территории Охтинского мыса начали проводиться еще в 1990-е, а в 2001 году участок между Невой и левым берегом устья Охты официально стал археологическим памятником под охраной государства. В 2006 году 4,7 га, на которых ранее размещались корпуса «Петрозавода», приобрела «дочка» «Газпрома», чтобы выстроить здесь общественно-деловой район «Охта-центр».
Территорию снова начали тщательно изучать — на это инвестор потратил 500 млн рублей, однако найденное в недрах земли в итоге поставило под сомнение весь масштабный проект офиса. Так, среди находок оказались уникальные археологические памятники эпохи неолита, раннего металла, Средневековья и Нового времени. Ученые обнаружили здесь остатки двух крепостей — шведских Ландскроны, основанной в 1300 году, Ниеншанца — в XVII веке и Мысового городища ижорско-новгородского периода.
В результате в 2010 году градозащитники одержали грандиозную победу — башню решили построить в Приморском районе города. Однако позже «Газпром» вернулся к идее воздвигнуть на Охтинском мысу большой офис.
К слову, в 2021 году президент России Владимир Путин призвал Министерство культуры РФ, правительство Санкт-Петербурга и «Газпром» прийти к компромиссу с градозащитниками, чтобы не уничтожать уникальное археологическое наследие. Несмотря на позицию главы государства, спустя год, в сентябре 2022 года «Газпром Лахта» получила разрешение на строительство общественно-делового центра «Газпром нефть» на Охтинском мысу. Стройку согласовала Служба государственного строительного надзора и экспертизы Санкт-Петербурга.
В закрытом конкурсе победил проект международного архитектурного бюро Nikken Sekkei, предусматривающий строительство двух 9-этажных зданий, соединенных между собой и напоминающих «хрустальный корабль». Площадь застройки — 34 249,53 кв. м, в здании высотой 33 метра предусмотрен паркинг на 1462 машино-места. Предполагается создание ландшафтного парка с выходом на набережную Невы. Обещают здесь построить и музей на 1,5 тыс. кв. м.
Петербургский историк Даниил Коцюбинский настаивает на том, что возводить на Охтинском мысу офис «Газпрома» нельзя — и призывает организацию профинансировать на этом месте создание полноценного музея-заповедника.
Такой позиции придерживается не он один — известный археолог российского Северо-Запада Анатолий Кирпичников и организатор раскопок на Охтинском мысе Петр Сорокин ранее именовали мыс «Петербургской Троей», сохранившей следы развития Невской цивилизации на протяжении семи тысячелетий — со времен неолитических стоянок до построек эпох раннего и зрелого Средневековья, Нового и Новейшего времен.
«Согласно русским летописям, именно на этом месте старейшина финского племени ижоры Пелгусий сообщил новгородскому князю Александру Невскому о приближении шведов, что повлияло на исход Невской битвы», — рассказал Даниил Коцюбинский. По его мнению, шведская крепость Ниеншанц стала референсом для Петра I, который затем возвел Петропавловскую крепость.
«Охтинский мыс — это гений места, люди здесь жили еще до возникновения Невы, из этого исторического семечка вырос Санкт-Петербург», — заявил историк.
Коцюбинский предлагает экспонировать на мысу до пяти археологических слоев в виде рельефа, сохранив все найденные артефакты: нож неолитической эпохи, нижние деревянные срубы башни-донжона внутри Ландскроны, носилки 1300 года и, конечно, рвы вокруг крепости. Историк советует ориентироваться на аналогичные проекты в Европе — крепость Кастеллет в Копенгагене, форт-звезду Буртанж в провинции Гронинген в Нидерландах или Центр культуры и памяти Эль-Борн в Барселоне.
«Долгие годы в Барселоне простаивал заброшенный рынок, археологи начали исследовать, что под ним. Оказалось, кусок средневековой Барселоны. В итоге власти заморозили проект библиотеки, которую хотели тут построить, перенесли ее в другое место, а здесь, не снося каркас рынка как память об эпохе, создали археологический музей. При этом у них только один археологический уровень, но каталонцы относятся к своей исторической памяти гораздо более чувствительно и бережно, чем петербуржцы, по крайней мере, статусные, от воли которых зависит судьба Охтинского мыса», — отметил историк.
В Белоруссии похожим образом оформлен музей Берестье в Брестской крепости, а в Киеве туристам демонстрируют рвы расчищенного древнего города. Отечественные примеры — музеи в Великом Новгороде и остров-град Свияжск в Татарстане.
Коцюбинский напомнил, что за последнее десятилетие было проведено немало археологических экспертиз, признавших, что найденные на месте раскопок объекты действительно имеют исключительную историческую и культурную ценность.
Полярной точки зрения придерживается петербургский историк Лев Лурье — он уверен, что Охтинский мыс можно застроить, частично сохранив найденные археологические артефакты. «Собаке.ру» историк ранее заявлял, что «для того чтобы показать горожанам руины крепости Ниеншанц, достаточно двух застекленных шахт, и для этого не обязательно пытаться отменить всю застройку Охтинского мыса».
В Дискуссионном клубе Лурье отметил, что в существующих геополитических и экономических реалиях «Газпром» вряд ли сможет возвести музей на Охтинском мысу — денег не хватит, и скорее всего, на этом месте останется зарастающее поле.
«Кроме того, я не знаю ни одного грамотного экспозиционера, который смог бы организовать музей, в котором бы демонстрировали раскоп. Это очень сложно. Хотя, конечно, если кто-то сможет здесь сделать новый Свияжск, я буду счастлив, — отметил историк. — Что касается Ниеншанца — у нас и так есть две крепости того времени — Шлиссельбург, которая отлично сохранилась, и Петропавловская крепость».
Историк также выразил сомнение в том, что Петр I взял за основу «захудалую шведскую крепость», чтобы построить Петропавловскую. «Что, не было ни Азовских походов, ни Великого посольства, ни Амстердама, что она произвела на него такое сильное впечатление?», — удивился эксперт.
Лурье заметил, что с «Газпромом» стоит идти на компромисс и убеждать его профинансировать возведение музея на Охтинском мысу, который бы удачно соседствовал с офисом. Однако, признал историк, деревянную часть Ландскроны действительно необходимо сохранить, так как она уникальна.
«Если в нынешнем проекте офиса ее сохранение не предусмотрено, я тоже буду писать, скандалить и бороться за то, чтобы она была. Это твердый памятник европейского средневековья. Если ее нет, проект идет под нож, надо менять проект», — заявил историк.
Еще более радикальную точку зрения высказывает архитектурный критик Мария Элькина — во время дискуссии она напомнила, что в испанской Севилье над античными раскопками тоже как-то возвели большое здание, однако археологическое наследие никого не интересует — «все предпочитают ходить в кафе».
«Вопрос в том, можно ли на основе найденных артефактов сделать музей, и кто в него придет. Красногвардейский район — не пешеходный, а автомобильный район, посещаемость будет низкая. А офис наоборот мог бы стать точкой притяжения для граждан, — высказалась Элькина. — Агрессия и фанатизм не придут нас ни к чему хорошему, нужно слышать разные точки зрения».
Промежуточный вариант, который участники дискуссии назвали «программой минимум», предложила Тамара Жеглова, педагог-археолог. Она согласилась с тем, что огромное количество эскпертиз подтвердило ценность археологических памятников, и их обязательно нужно сохранить для следующих поколений ученых.
Она выразила уверенность в том, что в будущем можно будет показывать древние слои Охтинского мыса петербуржцам как рельеф — «ведь для сознания человека важно чувствовать себя в историческом рельефе».
«Давайте тогда пока просто законсервируем находки. Оставим зеленое поле, проложим дорожки, посадим цветы. Так деревянная башня сохранится еще долгие годы — это было возможно до сих пор благодаря особому грунту. Да, в Белоруссии есть Берестье, в Италии — Большой цирк, их раскопали и не застраивают. Ну а у нас, раз нет денег, будет зеленый парк», — предложила Жеглова.
Так или иначе, консенсуса по «программе минимум» в Дискуссионном клубе достичь удалось — остается надеяться, что к общему знаменателю придут и градозащитники, и петербургские власти, и сам владелец уникальной территории.
Софья Иванова