Гражданская бюрократия (условная номенклатура) явно хотела бы оставить все как есть, однако ее дальнейшая трансформация неизбежна. И не потому, что на смену гражданским чиновникам якобы придут участники СВО, — со встраиванием атрибутивных элементов («доярка», «стахановец», «фронтовик») в свои структуры отечественная бюрократия всегда справлялась достаточно легко. Трансформация неизбежна потому, что изменения происходят медленно, но верно, а запрос на системное управление заменяется прямыми директивами и упрощением, в котором классные специалисты нужны все меньше, а исполнительные винтики — все больше.
Текущее состояние номенклатуры — это режим доводок и адаптации к новой реальности. Экономика в стране устроена в формате огромного централизованного концентратора и распределителя под названием государство. Соответственно, находящиеся у рычагов власти и аффилированные с ними экономические акторы забирают почти все, а остальным остаются в лучшем случае дотации и проиндексированные пенсии. Однако после начала СВО пирог концентратора уменьшается, да и перспективы распределителя явно хуже.
В этих условиях система жестко надавила на так называемые элиты и послала им сигналы о том, что всякая публичная грызня за ресурсы (подряды на строительство дорог, застройку жилых кварталов и т. д.) запрещена. Соответственно, усилилась не только общая централизация контроля за этими потоками («все деньги у правительства»), но и на уровне регионов губернаторов наделили возможностью жестче модерировать контрэлитную возню.
На госслужбе и среди депутатов увеличивается доля выходцев из силовых структур (список действующих депутатов Госдумы в 2021 году тут показателен). Этот фактор обеспечивает трансформацию самого института госслужбы — медленно, но верно, на протяжении последних лет.
Гражданская номенклатура в таком режиме хочет дополнительных преференций, и власть готова их дать. Отказ от обязательной публикации отчетов чиновников и депутатов различного уровня, а также недавнее предложение спикера Совфеда Валентины Матвиенко ввести мораторий на закон о госзакупках тут показательны. И неважно, будет принята эта инициатива или нет, — номенклатура все больше обособляется от социума, делается неподконтрольной ему, а вот внутренний контроль за чиновниками существенно усиливается. Все это не может не привести к структурным изменениям самой бюрократии.
Значимость околовластных пиарщиков и политтехнологов уже существенно снизилась. Также будет снижаться и потребность в специалистах, умеющих «грамотно» составлять контракты о госзакупках. Меньше будет потребности в специалистах по взаимодействию с гражданским обществом, бизнесом и т. д. Кураторам внутренней политики в регионах все меньше нужно ломать голову над тем, как найти язык с контрэлитами, которые финансируют местных «справедливороссов» или ЛДПР. Сейчас такого стало намного меньше, чем раньше. Наоборот, все чаще кураторы внутренней политики могут отдавать прямые приказы этим партийным деятелям — и, как правило, эти директивы выполняются.
Логика модерирования и мягкого управления все чаще заменяется прямыми приказами и директивами, многие из которых непродуманные, а многие выполнить невозможно в принципе. Но произносить слово «невозможно» в общении с вышестоящим руководством нельзя. Пока эта тенденция не достигла своего пика, но ее предпосылки отчетливо видны в самой практике упрощения моделей властвования, в рамках которой никакой синергии быть не может, а 99 процентам акторов, включенных в орбиту власти, остается лишь исполнять и как можно меньше задумываться.
Дмитрий Михайличенко, политолог, автор Telegram-канала Scriptorium