Никита Масленников. Это и есть стагнация

«Российский бизнес сосредоточился на „выживании“».

Для начала оговоримся: это исследование — опрос бизнеса (еще ноябрьский), а спорить с самоощущением бессмысленно. Бизнес чувствует себя так, как чувствует. Но интересно, что особых расхождений с оценками экспертного сообщества и публикациями о трендах, которые формулировали в департаменте прогнозирования Центрального банка, тут нет.

Позиция бизнеса заключается в том, что сейчас переживается стагнация, причем опрос показал, что бизнес ощущает ее как длительную. При этом, по данным опросов, почти половина предприятий не собираются выпускать новую — в особенности высокотехнологичную — продукцию, а ориентируется на статус-кво. А это и есть стагнация. Так что я бы сказал, что опрос тут констатировал вполне адекватные настроения бизнеса.

Что же касается ограничений, о которых бизнес говорит, то там есть вполне традиционные. Особенно часто о них говорит «Опора России» — они вечно жалуются на денежно-кредитные условия, валютный курс и дешевый из-за него импорт. Да, формально определенный риск того, что потребитель переключится на дешевый импорт, есть. Но на деле мы этого не видим. Мы видим стагнацию и в потребительском спросе, особенно на непродовольственные товары.

Последние замеры «Ромира» говорят о восстановлении потребительских расходов. Но, во-первых, тут сказался эффект праздников. А во-вторых, надо смотреть на структуру расходов. А среди них доминируют расходы на продовольствие, а не на что-то еще. Из этого можно сделать вывод, что ориентации на импорт, на дешевую китайскую продукцию у населения нет. Пик спроса на нее уже прошел — сейчас на рынке можно увидеть более дешевую и качественную продукцию из Индонезии, из других стран. И бизнес, и даже эксперты на это пока не обращают особого внимания, но это есть.

Еще один фактор, на который обращает внимание бизнес, действительно очень значим. Этот фактор — усиление позиций государства в экономике. Тут играют роль и так называемое ручное управление, и реакция на санкционное давление, и необходимость обеспечения техническими средствами проводящуюся сейчас СВО, и многие другие. Но жесткость денежно-кредитных условий и усиление роли государства в экономике пересекаются. И речь идет не о ставке Центрального банка — ее куда уже снижать? Если снизить еще больше, мы быстро получим инфляцию гораздо выше той, что была в конце 2022 года. А вот государственные банки, которые на 80% контролируют кредитный рынок, могли бы кое-что предпринять.

Но нельзя, на мой взгляд, упрекать Центральный банк за то, что он держит ставку. Потому что куда ему деваться? Если ставку снизить, мы получим или, как я уже сказал, гораздо большую инфляцию, или она станет стабильно высокой. Но бизнес у нас, к сожалению, экономических закономерностей либо не хочет понимать, либо склонен трактовать их в свою пользу.

Что до курса рубля, то что еще мог делать Центральный банк, когда этот курс полетел вниз? Быстрое снижение его автоматически означает подъем инфляции, а при высокой инфляции не будет инвестиций. Их уже сейчас практически нет. А если мы еще и начнем снижать ставку, перед нами откроется прямой путь в длительную стагнацию. Так что ЦБ ее снизит лишь настолько, насколько это будет возможно. Пока я бы говорил о снижении в течение года на 0,5 процентного пункта, до 7%. Февраль покажет, каковы настроения на этот счет.

Никита Масленников, экономист — для Telegram-канала «Давыдов. Мнения»