В пятницу стало известно, что нобелевскую премию мира за 2022 год получили российский центр «Мемориал» (признан в РФ иноагентом, ликвидирован Минюстом), белорусский активист Алесь Беляцкий (арестован в 2021 году по обвинению в неуплате налогов) и украинский «Центр гражданских свобод». Решение разделить награду между правозащитниками из России, Украины и Белоруссии уже вызвало активные дебаты, причем критикуют его люди во всех трех странах.
Что-то подобное было и годом ранее, когда премию мира получил российский журналист Дмитрий Муратов (совместно с филиппинкой Марией Ресса), но теперь, когда между Россией и Украиной продолжается вооруженный конфликт, в который так или иначе втянута Белоруссия, накал страстей достиг запредельных величин.
Казалось бы, у нобелевского комитета нет шансов — какой выбор ни сделай, недовольные будут всегда. Премия мира здесь, пожалуй, в еще более уязвимом положении, чем литературная, выбор лауреатов которой тоже бранят все кому не лень (не стала исключением и награжденная накануне французская писательница Анни Эрно — самая распространенная реакция «а кто она вообще, первый раз слышу это имя»).
По завещанию Альфреда Нобеля, премия мира должна быть вручена тому, кто «сделал большую или лучшую работу для братства между народами, для упразднения или сокращения постоянных армий и для проведения и продвижения мирных конгрессов». Были времена, когда она единолично вручалась крупным политикам (в их числе Михаил Горбачев, Джимми Картер, Лех Валенса, Барак Обама, Ким Дэ Чжун, Марти Ахтисаари, Альберт Гор) или сразу целым коллективам (Всемирная организация здравоохранения, Международная кампания за запрещение ядерного оружия, Организация по запрещению химического оружия).
Но, пожалуй, самыми яркими стали решения вручить премию мира лидерам противоборствующих сторон после урегулирования их конфликта (или, как минимум, видимости такого урегулирования).
Больше всего на слуху три таких случая. В 1978 году награду разделили между главами Израиля и Египта Менахемом Бегином и Анваром Садатом, подписавшими мирный договор в Кэмп-Дэвиде, в 1993 году ее получили президент ЮАР Федерик де Клерк и борец с апартеидом Нельсон Мандела (ставший следующим президентом), а на следующий год лауреатов оказалось сразу трое: премьер-министр Израиля Ицхак Рабин, глава МИД этой же страны Шимон Перес и лидер Организации освобождения Палестины Ясир Арафат, которых наградили «за усилия по достижению мира на Ближнем Востоке».
Похоже, что с точки зрения нобелевского комитета в современном мире больше не осталось политиков, способных в одиночку претендовать на то, чтобы устанавливать «братство между народами». И действительно, тех, кто старался бы приблизить всеобщий мир так же сильно, как Горбачев, не видно и на горизонте. О «сокращении постоянных армий» даже речи не идет (тут повсеместно на планете все с точностью до наоборот), да и с «продвижением мирных конгрессов» сейчас, мягко говоря, затруднения налицо.
Что касается «премии бывшим врагам за примирение», то из нынешней исторической точки наиболее очевидные варианты выглядят одновременно и безнадежно утопическими. Например, даже в случае урегулирования российско-украинского конфликта каким-то нежданно чудесным образом, представить, что премию разделят между собой Владимир Путин и Владимир Зеленский, сейчас практически невозможно.
Впрочем, однажды нобелевский комитет сделал нестандартный шаг, выдав премию мира, что называется, авансом. Речь про осень 2009 года, когда «за выдающиеся усилия по укреплению международной дипломатии и сотрудничества между народами» был награжден Барак Обама, ставший президентом США лишь в январе того же года. За плечами у него к тому времени были лишь впечатляющие обещания, сформулированные в предвыборной программе, и грандиозные надежды, которые на нового американского лидера возлагали множество людей в разных частях планеты.
Так почему бы не повторить нечто подобное? Тем более что буквально на днях появилась чрезвычайно яркая кандидатура. Это Илон Маск, который выступил с нашумевшей инициативой разрешения украинского конфликта, а сейчас, несмотря на вал критики, не только отказывается признать, что «перестарался», но и предлагает способ, как разрубить еще один гордиев узел мировой политики — китайско-тайваньский.
Маска принято называть «предпринимателем, инженером, миллиардером». Но просто бизнесменов, пусть даже крайне удачливых и баснословно разбогатевших, много. А вот те, кто сначала придумывает будущее, а потом воплощает его в жизнь, наперечет. И пока Маск оставался просто «визионером» и «апостолом прогресса», он мог рассчитывать, что про него (скорее рано, чем поздно) снимут голливудский блокбастер, как это уже произошло со Стивом Джобсом и даже Марком Цукербергом. Но в политике, куда он вдруг ринулся с головой, ему никак не достанется главный приз — Маск родился в ЮАР, а это значит, что по закону он не может баллотироваться в президенты США.
Так скажите, чем вполне реальные ракеты и электромобили, а также пусть даже сказочные планы по колонизации Марса хуже предвыборной программы Обамы? Вполне вероятно, что нобелевский комитет посетят те же мысли — и тогда премия мира у Илона Маска, считай, в кармане.
Михаил Макаров