Овсяное молоко, пляжи без душа и «Галери Лафайетт» без туалетов — или французские ток-шоу, дни культурного наследия в деревенской церкви и украинские флаги на мэриях и сельских домах? Русский турист еще недавно мог увидеть в европейской осени-2022 то, что искал его глаз. Увидит ли еще?
Когда у российских автозаводов не стало подушек безопасности, пешеходы молчали — их это не касалось. Когда у автолюбителей закончилось фирменное моторное масло, пешеходы радовались — меньше будут ездить. Когда у гражданской авиации возник дефицит запчастей, и ремонтники стали разбирать старые самолеты, многие расстроились. И все же поездки — даже с закрытием прибалтийских границ, но с терпеливыми финнами — продолжались. И вообще, для тех, кто в доковидную пору часто бывал за рубежом — и неважно, по делам или по зову любящего Лувр сердца — снятие антиковидных ограничений должно было стать лучшим событием 2022 года.
Но кое-кто из выживших после ковида решил по-другому, заставив нас забыть и хельсинкскую Эспланаду, и Люксембургский сад, и вишневое пиво на Гран-пляс. В преддверии закрытия границ проверить правдивость телеверсии становится все труднее, но попробуем не забыть времена, когда слово «туризм» в визе было не только средством передвижения.
Мой вояж мог бы обойтись мне куда дороже — если бы не выполнение своих обязательств по обмену на премиальный билет накопленных до февраля 2022 года миль одной «недружественной» авиакомпанией — из тех, что ушли из России после 24 февраля. Выпущенные ею вместе с российскими банками карты использовались и в локдаун, и «миль» на них за два года скопилось немало.
И вот когда все в мире полетело в пропасть, а данное слово перестало что-либо значить, западный авиапартнер почему-то продолжает выполнять обязательства по накопленным до февраля милям!
Согласитесь, возможность получить бесплатный билет для многих стала бы сейчас важной — при условии, что миль на карте достаточно для оплаты и билета, и аэропортовых сборов. И хотя оформить все это стало сложнее, кое-кто этим шансом воспользовася. Как и у меня, у многих этот путь лежал через автомобильную границу и аэропорт Хельсинки — но, увы, с сегодняшнего дня такой маршрут уже не актуален… Но, возможно, мили активируются и из других стран? Попробовать стоит.
Конечно, премиальный, как и купленный через российскую фирму-посредника билет, не решает проблемы действующей банковской карты — с ней жизнь в Европе была куда легче. Многие и эту проблему решили, слетав за картой в Узбекистан или Казахстан, у кого-то еще недавно принимали к оплате и белорусский пластик.
Многие уже в Финляндии покупали в kioski или на кассе К-маркета «подарочную карту» MasterCard Paygo на 150 евро. Ею можно платить и онлайн, но требуется европейский номер телефона, куда приходит СМС об активации. Предоплаченную телефонную карту можно купить там же.
После нескольких лет перерыва на пандемию и просроченную визу поездка в Европу — как встреча с одноклассниками спустя годы. Вглядываешься в фасады, удивляешься переменам, наслаждаешься узнаванием и расстраиваешься из-за ощущения тревоги на лицах.
Финский аэропорт стал больше, сохранив весь свой уют. Вайфай работает, очередь в кафе движется быстро, удивляют новые предпочтения во вкусах финнов (причем не только в аэропорту, но и в доме приютивших меня на ночь друзей) — много продуктов «био» и вездесущее овсяное молоко, почти заменившее привычное для Суоми коровье. Позже тот же тренд обнаружился во Франции и в Бельгии — как в общепите, так и в семьях.
Кое-что расстроило. Премиальный билет был выписан через Мюнхен — и я нарочно взяла рейс с длинной пересадкой, думая, что за четыре часа успею доехать до баварской столицы, которая мне всегда нравилась. Но знакомые, живущие под Мюнхеном, предупредили: «даже не думай», ссылаясь на частые опоздания поездов и самолетов, поколебавшие веру в немецкую пунктуальность.
И оказались правы: опоздавший самолет попал на дальнюю стоянку, и почти час из вожделенных четырех ушел на то, чтобы добраться до терминала. С учетом почти часового пути от аэропорта до центра на электричке от мечты о Мариенплатц пришлось отказаться. Интересно, что и на обратном пути самолет на Хельсинки вылетел с часовым опозданием — возможно, из-за какого-то астрономического количества рейсов и людей, летящих через Мюнхен.
Из Руасси мне нужно было добраться до дома подруги, отмечавшей в этот день в своем деревенском доме недалеко от Крея и Шантильи 80-летие мамы. Мысль о скитаниях с чемоданом до Парижа, а оттуда через Северный вокзал в Крей, приводила в ужас. Но оказалось, что в Roissy-Pole, куда бесплатный поезд довозит за 5 минут, есть дорожный вокзал с десятком практически бесплатных (1 евро!) автобусных маршрутов в самых разных направлениях — в том числе до Крея. Остальные направления я не изучала, но их много. Нужный лайфхак для тех, кто не хочет платить за такси.
Юбилей мамы, окруженной многочисленными детьми и внуками, прибывшими со всей Франции, во дворе старинного деревенского дома вряд ли показали бы по нашему телевидению — какая же это «гейропа», если мама-бабушка-прабабушка купается в любви и почитании, и никто из мужчин не носит женского платья? Прямо наша скрепа. Не считая, конечно, городского комфорта крошки-деревни (600 жителей) — газ-водопровод-канализация и ежедневный мусороуборщик, приезжающий за рассортированным по виду отходов мусором.
Или Европейские дни культурного наследия, когда в течение нескольких дней французы вспоминали свою историю и ходили по многочисленным бесплатным эвентам — от выставки в закрытой церкви XII века все той же деревни, основанной 800 лет назад и давшей Франции даже одного двукратного олимпийского чемпиона, — до выставки старинных автомобилей во дворе наполеоновского замка в Компьене.
О замке нужно сказать отдельно. Радетелям «собственного», отличного от Европы, русского пути туда лучше не ходить. Парадные залы наполеоновской резиденции в Компьене так напоминают интерьеры в Павловском или Большом Петергофском дворце, что после этого поверить в чуждость нам всех европейских ценностей как-то трудновато.
Конечно, не все даже в прекрасной Франции прекрасно. В том же Крее на вокзале и в электричке на Париж много эмигрантов разных поколений, немало бедных и усталых людей (а вы давно ездили на наших электричках?). Есть и явно нездоровые люди — говорящие сами с собой, затевающие скандалы с другими пассажирами (публика в принципе кажется более нервной — хотя и не более нервной, чем у нас).
По пути из Парижа в Бордо у меня пропал телефон. Каюсь, задремала в прохладе кондиционера TGV после тридцатиградусной жары. Катастрофу осознала минут за 10 минут до Бордо, где меня на платформе уже ждала еще одна моя старая подруга-кинопродюсер. Искать телефон в спешке помогали двое соседей по вагону — хотя, возможно, один из них этот телефон и позаимствовал.
В Бордо написала заявление в «Найденных вещах» — телефон, впрочем, так пока и не нашли. К счастью, у меня был с собой другой, старый айфон — для французской симки, где были почти все французские контакты и какая-никакая фотокамера.
Симку купить оказалось непросто: теперь любой оператор требует подробную информацию о покупателе. Но после покупки и загрузки дополнительных минут номер заработал еще до регистрации.
Бордо встретил 35-градусной жарой, пожухлыми парками — потребление воды из-за засухи ограничено — и многолюдными пешеходными улицами, где звучала и русская речь: в Бордо, как и в Париже, много русскоязычных украинских беженцев, а на всех административных зданиях рядом с флагами Франции и Евросоюза развеваются и украинские флаги.
Из-за редкой даже для Бордо 40-градусной жары был приостановлен полив растений в парках и «обезвожены» фонтаны и общественные туалеты — в том числе в местной «Галери Лафайетт». Цветы на балконах жители поливают водой от мытья продуктов, а на знаменитом пляже в курортном Сен-Жан-де-Люзе (это 200 км от Бордо, но мы туда съездили) давно отключены души и краны.
Но французы не жалуются. От жары Бордо и юг Франции страдают не первый год — но в этом году к этой напасти добавилась предстоящая зима с повышением цен на энергоносители. И, конечно — конфликт на Украине.
Одна из главных неожиданностей — обилие во Франции политических телевизионных ток-шоу. Их почти столько же, сколько и у нас, но с одним отличием: палитра мнений куда шире (достаточно послушать ту же Сеголен Руайяль — бывшего кандидата в президенты и противницу санкций против России). Среди участников — российские и украинские писатели, журналисты и политики, французские общественные деятели и творческая интеллигенция. Ведущие отличаются от наших терпимостью, и даже самые странные участники не выводят модераторов из себя. Такая культура ведения программ — при всем их накале — нашим соловьевым-скабеевым и не снилась. Как и уровень подготовленности и аргументации.
Удивительно, но больше всего политических программ смотрят совсем не политизированные французы — пенсионеры в Бордо, парижская богема, провинциальные преподаватели. Меньше всего, кстати, их смотрели мои брюссельские друзья из офиса Евросоюза. Им, видимо, хватает на работе.
Неожиданно удивил именно Брюссель, переставший за время моего отсутствия быть «пригородом Парижа», пусть даже на поезде до французской столицы по-прежнему чуть больше часа пути. Брюссель за это время стал настоящим «центром принятия решений» — хотя и до этого он казался мне недооцененным, с его потрясающими музеями, безумной архитектурой, где каждый фасад пытается переплюнуть обилием деталей соседа, и отличными ресторанами.
По сравнению с моей последней поездкой сюда пять лет назад в городе стало куда меньше нищих — и куда больше иностранцев. Именно в Брюсселе заметно много машин не только с украинскими, но и с российскими номерами — иногда закрашенными черной краской.
Ну а в остальном Брюссель все тот же — вкусный, шоколадный и пивной. Гран-пляс по-прежнему кишит людьми и архитектурными излишествами — и если здесь кого и ждет внезапная смерть, то только в виде названия популярного пива La mort subite…
Последние два дня я провела между Парижем и Компьенем. Париж был узнаваемым и родным: возле старейшего ресторана La Truffière праздно курили официанты — видимо в ожидании вечернего наплыва, в кафе у Сорбонны щебетали студенты. В Люксембургском саду играли в петанк завсегдатаи, забегали на выставку в бывших конюшнях любители джоггинга. Лицеисты сидели кружком на зеленых стульях, а парочки любовались закатом над статуями и цветочными клумбами.
Восхитил ход работ по восстановлению Нотр-Дам, уже радующей почти полностью восстановленным фасадом. Открылся после долгого ремонта знаменитый «Самаритэн», куда стоит зайти хотя бы для того, чтобы увидеть роскошные интерьеры в стиле арт-деко и изумиться сходству с питерским Au Pont Rouge. В Париже, в отличие от Бордо, проблем с водой нет, а интерьер бесплатных туалетов «Самаритянки» достоин отдельного визита. Кстати о парижских туалетах: теперь даже общественные «инопланетные» «тарелки» возле метро стали бесплатными, и везде, понятное дело, стоят санитайзеры.
Из неприятного? Ни в одном обменном пункте четырех стран — включая аэропорты и вокзалы — ни по какому курсу нельзя купить евро за рубли. Даже если таковой курс на вывеске указан. Причины, думаю, объяснять не нужно.