«Люди в зрительном зале смотрят спектакли про себя»

В августе этого года исполнилось 85 лет со дня рождения писателя Александра Вампилова. Его пьесы написаны несколько десятилетий назад, но до сих пор пополняют репертуар русских театров по всему миру. А «Старший сын», «Утиная охота» и «Прошлым летом в Чулимске» уже давно и по праву считаются классикой отечественной драматургии.

И хотя герои Вампилова живут в далеких шестидесятых, они говорят на понятном нам языке, испытывают чувства, знакомые каждому и, конечно, делают свой нелегкий нравственный выбор, заставляя каждого задумываться над вечными темами.

О том, почему сюжеты «сибирского Чехова» не теряют своей актуальности и спустя полвека, обозреватель «Росбалта» поговорил с художественным руководителем Санкт-Петербургского театра «Мастерская» Григорием Козловым.

— Григорий Михайлович, вы поставили в «Мастерской» три самые известные и самые, пожалуй, важные пьесы в творчестве Вампилова. Хотя они идут во многих театрах, известны самые разные постановки в прошлом. И кажется, зрителю уже все понятно, ничего нового оттуда «не вытащишь». Что заставляет вас возвращаться к этим произведениям?

— Вампилов — большой драматург. Как Володин, Чехов и Островский. Он был безумно образованным человеком, у которого всегда болело сердце. У него было ощущение той правды, которая должна быть. И еще, ни в одной пьесе он не повторился.

— Герои Вампилова — его современники. Не устарели ли эти сюжеты? Может быть, мы только заглядываем в прошлое на этих спектаклях, и та жизнь для нас уже неактуальна?

— Давайте придем в зал и посмотрим на людей. Они смотрят спектакль про себя. Потому что нет «времени» и нет «безвременья», каждый человек проживает жизнь, и именно это осмысленно и поэтично описал Вампилов.

— «Прошлым летом в Чулимске». Совсем юная Валентина из таежного поселка верит, что, если каждый раз поднимать и ставить поваленный палисадник на место, люди научатся ходить не так, как проще, а так, как правильно. Но за прошедшие полвека мы пережили и продолжаем переживать всей страной столько всевозможных катаклизмов в реальной жизни, что вера этой девочки в пробуждение лучшего в человеке, уже кажется смешной и наивной.

— Человек живет по нравственному правилу. Она верит именно в это. Проблема ведь общая, человеческая: неужели сад завянет, неужели люди так и будут ходить не по правилам? Да, наивная история, но история нравственная и интересная.

Следователь Шаманов уехал от жены, от той жизни которая была. Он стареет, ему хочется на пенсию. А эта девочка возвращает в него веру, что борьба за справедливость не бессмысленна. Такие истории могут происходить и сейчас. И если вы придете на спектакль, то поймете, что рядом с вами в зрительном зале сидят люди, которые, как и Валентина, хотят жить по этим правилам.

— А как относятся ваши артисты к своим героям, они играют сцены из прошлого?

— Они относятся к ним как к настоящему. Знаете, одному из моих молодых артистов нужно срочно уезжать в Эстонию. Там живет его мама, а он рискует лишиться гражданства, если не вернется. И вместе со своей девушкой буквально сегодня он репетировал спектакль «Варшавская мелодия» по Леониду Зорину. Вроде бы, в пьесе другие предлагаемые обстоятельства, но любовь существует здесь и сейчас, и у нее в глазах были настоящие слезы. Слезы женщины, которая любит и которой надо расставаться с любимым здесь и сейчас. Они репетируют произведение из 60-х, но оно разрывает их современный мир.

— Первая пьеса Вампилова, которую вы поставили — «Старший сын». Ироничный рассказ про чудаковатых людей, поверхностно глядя, просто мелодрама… Я сказал это сейчас и задумался: а, может быть, действительно просто мелодрама?

— Вампилов написал пьесу удивительно острую. «Вы все мои дети, плох я или хорош», — говорит старший Сарафанов. Этот герой прошел войну, в одиночестве воспитал двух детей, верил в свою музыку. «Я сочиняю!», — говорит он. Но он так и живет. Да, он неправильный, но живет правильно. Он пьющий человек, но у него такое дыхание, такая любовь! Потому и называет этот «старший сын» Володя Сарафанова отцом, хоть и узнал его совсем недавно.

— Мне кажется, в «Старшем сыне» драматург подтверждает несомненное: не бывает маленьких людей.

— Этот спектакль я посвятил своему отцу и всем людям, которые поучаствовали в войне, которые не ждали от жизни праздника. Я очень люблю своего папу, помню его; он вложил в мою жизнь очень много, но никогда ничему не учил. Если я плохо поступал, он молчал. И его любили все. Потому что он жил свою жизнь. Был прекрасный летчик, потом перешел в авиатехники, не захотел менять профессию. А еще он играл в футбол. И я видел, как на параде футболистов к папе подошел гениальный Всеволод Бобров и извинился, что не написал о нем в своей книге.

Главный герой «Старшего сына» прожил свою жизнь незаметно, но так, что дай бог проживающим ее значительно так же любить и верить! Сарафанов достоин высшего разговора, он удивительный человек.

— «Старшего сына» в своего время экранизировал Виталий Мельников. И он же выпустил на экраны «Утиную охоту» под названием «Отпуск в сентябре». Я как-то прочитал в биографической книге про Олега Даля, который запечатлел в кино образ главного героя, что Госкино без конца требовало от режиссера и актеров усилить тему алкоголизма. В аннотации к вашему спектаклю на сайте театра сказано, что история про Зилова — это история об одиночестве и потерянности в жизни. А вот писатель и литературный критик Дмитрий Быков как-то назвал центрального персонажа «Утиной охоты» социопатом, к которому не стоит испытывать симпатии. А кто для вас Зилов?

— Я делал спектакль про эпоху развитого социализма. Зилов — инженер, предел его мечтаний — отдельная квартира. 120-180 рублей — вот все, что они тогда получали и с чем шли домой к женам. И это было ужасно! Зилов же искал какой-то воздух. А воздуха не было. Все ребята в пьесе, они одноклассники, нежно любят Зилова. И все женщины его любят. Но жизнь его не сложилось, хотя, вроде бы, все шло путем.
Зилов добился всего, чего мог добиться инженер его уровня, но ему все равно скучно жить. Он ищет утиную охоту, хотя и не умеет стрелять. На самом деле он ищет воздуха.

У Достоевского в «Преступлении и наказании» Свидригайлов говорит: «Всем человекам надобно воздуху, воздуху, воздуху-с… Прежде всего!»А какой же воздух, когда ты получил двухкомнатную квартиру и должен это считать счастьем?!

Конечно, Зилов лишний в этом обществе, слишком много думает и слишком много хочет, живет, как птичка. Но кто такой Печорин и, кто такой Онегин? Их тоже можно назвать алкашами, а Чацкого назвать сумасшедшим.

— В конце вашего спектакля звучит выстрел и, видимо, Зилов убивает-таки себя. У Вампилова герой остается жить. Зачем вы убили Зилова на сцене?

— Надо сказать, что у Вампилова было две редакции этой пьесы, с двумя разными финалами. Я Зилова безмерно люблю и ненавижу одновременно. В моем спектакле он закрывает дверь, и после этого звучит выстрел. А дальше зритель пусть додумывает и решает сам, каким должен быть финал.

Беседовал Антон Гарнов