Резкое повышение ставок в геополитической игре, случившееся в последние дни, снова ставит вопрос, к какому финалу идет мир. Позицию России президент Владимир Путин озвучил в недавнем обращении к российским гражданам. Нынешний лидер западного мира Джо Байден, выступая на 77-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, особо подчеркнул, что «победителей в ядерной войне быть не может». Но в целом речь президента США была выдержана в миролюбивом тоне, что, впрочем, совершенно не исключает дальнейшей эскалации напряженности и непредвиденных случайностей.
А незадолго до этих значимых событий на сайте Австралийского института стратегической политики появилась полемическая статья «Неизбежна ли ядерная война?». Крайне важно, что ее написал Джозеф Най-младший, действующий профессор Гарвардского университета и к тому же бывший председатель Национального разведывательного совета США, а также заместитель министра обороны по вопросам международной безопасности в Администрации Билла Клинтона. Отставной американский чиновник полагает, что текущая международная обстановка «оживила дебаты о ядерном оружии».
Най-младший напоминает, что в 1960 году британский ученый и писатель Чарльз Сноу пришел к выводу, что ядерная война в течение следующего десятилетия — это «математическая определенность». При этом многие считали, что его прогноз оправдается, даже если это случится в течение столетия. Например, в 1980-х годах сторонники замораживания ядерных арсеналов, словно эхо, «вторили Сноу».
Приверженцы уничтожения ядерного оружия утверждают, что «если подбросить монету один раз, то вероятность того, что выпадет орел, составляет 50%», но «если подбросить монету 10 раз, то вероятность того, что хотя бы один раз выпадет решка, возрастает до 99,9%». Таким образом, вероятность атомного апокалипсиса, в ближайшие 40 лет составляющая 1%, спустя 8 тысяч лет возрастет до 99,9%. Они уверены, что «рано или поздно шансы обернутся против нас», даже если «мы каждый год будем сокращать риски вдвое, мы никогда не сможем сделать их нулевыми».
Однако Най-младший уверен, что «метафора с подбрасыванием монетки вводит в заблуждение». Поскольку «когда речь идет о ядерном оружии», существует «вероятность, которая не зависит от людей», тогда как «человеческое взаимодействие» больше напоминает «игральные кости». Ведь то, что «происходит при одном подбрасывании, может изменить шансы при другом». В частности, «вероятность атомной войны в 1963 году, сразу после Карибского кризиса, была ниже именно потому, что в 1962 году она была выше». Так что правильный выбор человека может снизить риск апокалипсиса.
Во время Карибского кризиса Джон Кеннеди оценивал вероятность ядерной войны в пределах 33-50%. Но при этом он не считал, что она будет тотальной. А через четверть века американские участники тех событий рассказали, что, даже несмотря на «огромное превосходство ядерного арсенала США», Кеннеди «отпугивала даже малейшая перспектива» обмена ядерными ударами с СССР. Поэтому достигнутый результат «вряд ли был безоговорочной американской победой», так как это был «компромисс, включавший спокойный вывод американских ракет из Турции».
В свое время американский физик и конструктор первой водородной бомбы Ричард Гарвин вывел следующую формулу: «Если вероятность ядерной войны в этом году составляет 1%, и если каждый год нам удается снизить ее на 80% от того, что было в предыдущем году, то совокупная вероятность ядерной войны на все времена составит 5%». А «с такой вероятностью мы можем жить нравственной жизнью», уверяет Джозеф Най-младший.
Между тем не все сводится только к ядерным силам. В аналитической статье «Космические, кибернетические и специальные операции», опубликованной Институтом современной войны в Вест-Пойнте (США), американские военные эксперты, бригадный генерал Гийом «Уилл» Боурпере и полковник Нед Марш, выдвинули несколько важных тезисов.
Боурпере и Марш подчеркивают, что «ядерная триада США обеспечивает эффективное сдерживание» от «ядерного и обычного нападения с момента своего создания в 1960-х годах». «Сочетание баллистических ракет наземного базирования, баллистических ракет морского базирования и ядерного оружия воздушного базирования максимизирует преимущества Америки» и «создает множество дилемм для ее противников». Однако это «стратегическое преимущества» заставило недругов «разработать асимметричные стратегии», чтобы бороться с Соединенными Штатами.
Эти «государственные» и «негосударственные» противники, как правило, «предпочитают вести борьбу ниже порога войны и избегать прямого участия в обычных вооруженных конфликтах». Поэтому возникла необходимость в новой концепции, объединяющей потенциал ядерной триады и возможности космических, кибернетических сил и сил специальных операций. Но для этого необходима их «интеграция и конвергенция» в еще одну «триаду влияния».
В этом случае «космос включает в себя средства связи, разведки, радиоэлектронной борьбы и противоспутниковые возможности». «Кибернетика» — «как наступательные, так и оборонительные возможности», а «специальные операции» — «прямые действия, нетрадиционную войну, психологические операции и специальную разведку». Причем, по мнению авторов статьи, этот «список не является исчерпывающим, и все же он показывает широкий спектр возможностей в рамках каждого отдельного компонента». Кроме того, «будучи интегрированной, триада влияния обеспечивает эффект, который не может обеспечить ни один компонент сам по себе».
Основные угрозы для Америки, по мнению Боурпере и Марша, сегодня исходят от Китая, России и «воинствующих экстремистских организаций», что требует от руководства и военных Соединенных Штатов «расширения мышления». Эти риски уже сейчас нужно называть не просто «глобальными», а «суперглобальными», как, например, предлагает заместитель командующего Космическим командованием США генерал-лейтенант Джон Шоу. Однако ядерная триада, дополненная «триадой влияния», не только увеличит преимущества Вашингтона, но и поставит перед его «противниками многочисленные дилеммы, заставляя их пересчитывать затраты и выгоды».
Роман Трунов