Отношение Китая к России-2022 обусловлено трезвым практицизмом. Каждый шаг предваряется просчитыванием всех особенностей нового мирового статуса нашего государства. Какой-либо солидарности против Запада нет и в помине. Впрочем, Запад тоже не добился от Пекина поддержки в бойкоте России, хотя и просил.
Китайцы увеличили закупки российской нефти, раз уж ее стало некуда девать. В мае–июне их объем вышел на исторический рекорд, а стоимость общего месячного экспорта России в Китай достигла $10 млрд. Но в июле готовность покупать российскую нефть стала уменьшаться, а величина скидок, требуемых китайскими переработчиками, — расти.
Встречный же ввоз товаров из КНР в РФ, потребность в котором на фоне западного бойкота стала особенно острой, хоть и поднялся после весеннего обвала до $5 млрд в июне, все равно уступает уровню прошлого года. Китайский бизнес совершенно не стремится попасть под вторичные санкции.
Поэтому торговля, пусть и с оглядкой, ведется, однако инвестирование в российскую экономику прекратилось. Так, вложения Китая в глобальную инициативу «Один пояс, один путь» в России впервые с начала существования этого мегапроекта упали в 2022-м до нуля.
Но особенно обидным для Москвы стал фактический крах российско-китайского альянса по созданию широкофюзеляжного самолета CR929-600. Лайнер, рассчитанный на три сотни пассажиров, должен был стать мировым конкурентом Boeing и Airbus. Это начинание, рожденное в 2014-м на волне посткрымского «поворота на Восток», заранее восхвалялось нашей госпропагандой как триумф антизападного сотрудничества двух великих родственных держав. И вот в прошлом месяце российские чиновники вдруг сообщили, что «этот проект идет в принципе не в том русле, которое нас устраивает».
«Как известно, друг познается в беде, — размышляет автор российского провластного ресурса „Репортер“. — Как нельзя лучше эта пословица подходит к некоторым нюансам деловых взаимоотношений России и Китая. Накануне стало известно о том, что наша страна сокращает свою долю в проекте перспективного широкофюзеляжного дальнемагистрального лайнера. И не по своей инициативе. Как же так получилось?»
Уточним, что, судя по рассказам китайских источников, ситуация движется уже не к сокращению, а к полному прекращению российского участия. Китайцы хотят привлечь в этот проект западные компании — они хладнокровно взвесили выгоды и выбрали тех, кто им полезнее. Сентиментальная романтика дружбы родственных режимов нисколько им не свойственна. И в этом конкретном вопросе, и во всех других. Китай развивает отношения с Россией только там, где они соответствуют его интересам.
Российские власти это понимают — и вынуждены принимать. Зато рядовые соотечественники, если верить им на слово, пребывают в иллюзиях. Судя по свежему опросу фонда «Общественное мнение», их восприятие Китая, как никогда еще в этом веке, проникнуто мифологией некоей духовной близости.
«Как вы считаете, усиление Китая скорее угрожает или скорее не угрожает интересам России?» В соотношении 68% к 19% сограждане отвечают, что не угрожает. Это рекорд. Даже в «крымском» 2014-м, с его взрывом прокитайских симпатий, пропорция была скромнее (56% к 21%), а до этого во всех опросах доля видевших в КНР угрозу и вовсе была выше числа ее не видевших.
Впрочем, для баланса надо уточнить, что россияне, вопреки очевидности, считают Китай не таким уж могучим. Большинство из них (62% против 25%) полагают, что Россия «сегодня имеет большее влияние в мире», чем дальневосточная сверхдержава. Эта пропорция установилась очень давно и с годами лишь слегка меняется в пользу Китая.
Но заблуждение насчет того, кто в нашей паре империй старший партнер, меркнет рядом с иллюзией о китайской солидарности в противостоянии Западу. Целых 63% опрошенных полагают, что Китай «будет помогать или уже помогает России справиться с последствиями западных санкций». Тех, кто придерживается другого мнения, в три с половиной раза меньше.
При этом всего 9% респондентов, отвечая на открытый вопрос, отметили, что Китай реагирует на западный бойкот России, руководствуясь лишь собственными интересами. И только 2% опрошенных знают, что для китайцев важно избежать попадания под вторичные санкции.
Преобладание сентиментально-романтических иллюзий насчет мотивов великого дальневосточного соседа влечет готовность приписать ему даже несуществующее сходство обычаев. Отвечая на вопрос, «сильно или не очень сильно различаются культура, образ жизни, ценности китайцев и русских», целых 30% опрошенных сообщают, что различия незначительны. Еще несколько лет назад таких ответов было 17%.
Но в этих иллюзиях есть логика. На чем еще может держаться вера в то, что китайцы из сентиментальных соображений подчинят свои интересы кремлевским? Только на незнании того, что хладнокровный рационализм — стержень китайской традиции, радикально отличающий ее от российской. Уж не понимать дальневосточных соседей — так до конца.
Виталий Гранкин