Бессубъектное общество — это оксюморон. Но в РФ общество в политическом смысле действительно не является субъектом ни в каком отношении. Нет элементов и подсистем внутри коммунальной структуры, которые способны оказывать какое-либо влияние на контингенты населения и на власть.
Власть не просто дистанцирована от остальных граждан — она претендует на то, чтобы называться Россией, государством, обществом и даже родиной. Населенцы в таком формате могут быть только ресурсом для бюрократических групп и неформальных сообществ, не более.
Так устроено коммунальное общество в РФ, так было и в СССР. Ни диссиденты, ни маргиналы, ни религиозные сообщества не стали той силой, что разрушила тоталитарное государство. Оно рухнуло по причине сбоя внутри коммунальной структуры. Только и всего. Никаких красивых объяснений: заговор либералов, масоны, предательство Горбачева — это все вздор и чепуха! СССР закончился так, как умирают коммунальные квартиры: люди устают от быта и разъезжаются по частным жилищам.
В РФ, которая пытается удержать коммунальность в качестве инструмента осуществления господства, власть остается единственным источником воспроизводства политики. Кроме того, власть симулирует и социальность с помощью различных практик. Населенцам нет необходимости даже участвовать в диалоге с властью; власть разговаривает сама с собой.
Как происходят изменения в таком коммунальном протообществе? Их инициирует правящая группа. Например, путинизм менялся достаточно серьезно несколько раз: 2000–2003 гг.; 2004 г. (посадка МБХ) — 2007 г. (мюнхенская речь); 2007–2011 гг. (конфликт с интеллигенцией); 2012–2014 гг. (эскалация); 2015–2020 гг. (радикализация курса); 2020–2022 гг. (новый режим переходит к глобальному противостоянию). И на каждом этапе эволюции режима триггером перемен были решения ЛПР из ближнего круга Путина. И только.
Вот и сейчас внутри власти идет борьба за то, какими должны стать перемены курса на очередном витке истории путинизма. При желании можно назвать это схваткой между партией войны и партией мира за госзаказы.
Андрей Хохлов, социолог, политолог