Андрей Нечаев. Главный вопрос — в какой валюте

На днях прошел саммит БРИКС. Владимир Путин по видеосвязи говорил о планах разработать международную резервную валюту на основе валют БРИКС, а также создать альтернативы SWIFT, что освободит банковскую систему от контроля США. По идее участников, все это способно привести к возможности иметь собственные международные резервы…

Насколько реальны эти планы? Все будет зависеть от позиции Китая, так как среди членов БРИКС именно его экономика — доминирующая. Но для китайцев ключевую роль играют все же рынки не этого объединения, а Европы и США. Думаю, Китай будет не против использования юаня в качестве единой резервной валюты. Кстати, ЦБ РФ уже держит в них часть резервов. Не уверен, впрочем, что это устроит остальных участников.

Создавать же некую общую квазивалюту мне представляется наивным. Такая попытка уже была в 1969-м — МВФ в качестве всемирной валюты выпускал SDR (special drawing rights). Все закончилось тем, что в обмен на некоторое количество долларов страны МВФ получили эти SDR — просто записи по счетам, реального оборота они никогда не имели.

Главный вопрос: кто будет эмитентом единой валюты. У меня большие сомнения, что страны БРИКС готовы создать единый центр по аналогии с ЕЦБ, эмитирующим евро. Для большинства из них члены объединения не являются главными торговыми партнерами. А без единого эмиссионного центра повторится тупик с введением единой валюты между Россией и Беларусью.

Создать аналог SWIFT не составляет больших проблем — при условии, что вы решили задачу единой валюты или перешли на торговлю в национальных валютах. Но если расчеты все равно идут в долларах и евро через корсчета в западных банках, они будут проводить транзакции на основе свифтовок. Так, ЦБ создал аналог SWIFT в России, и после того как нас отключили от этой системы, расчеты внутри России проходят безболезненно. Однако международные расчеты российская система не обеспечивает.

Воплощение этих намерений стало бы оправданным, если в мире произойдет кардинальное изменение товарных потоков. Сейчас пока все, что мы имеем, — переключение поставок российских углеводородов с запада на Китай и Индию. Но этого недостаточно, чтобы возникла заинтересованность в создании единой валюты. Вот если главными покупателями китайских товаров станут не Европа и США, а Индия, Бразилия и ЮАР, тогда можно об этом говорить.

Что касается совместных международных резервов, то теоретически это возможно. Правда, надо будет выработать сложный механизм формирования и доступа к ним: например, на каком основании страна-участник может получить их сверх своей квоты? Но главный вопрос все тот же — в какой валюте? Если эти резервы у стран БРИКС будут в юанях, это одна история. А если речь идет о традиционных резервах в долларах, евро и фунтах, местом их хранения для международных расчетов все равно будут западные банки. Замкнутый круг: если в странах БРИКС появляется единая валюта, это можно сделать. Если это по-прежнему доллары и евро, тогда — бессмысленно.

Андрей Нечаев, экономист