По итогам парламентских выборов во Франции коалиция президента Эммануэля Макрона «Вместе» получила 245 мандатов (в прошлом созыве у нее было 347) и потеряла абсолютное большинство. Второе место занял «Новый народный экологический и социальный союз» Жан-Люка Меланшона (131 мандат вместо 58), на третьем «Национальное объединение» Марин Ле Пен (89 вместо 7), четвертое у «Республиканцев» (64 вместо 120).
Результаты голосования в подкасте «Включите звук» анализирует заведующий сектором региональных проблем и конфликтов отдела европейских политических исследований ИМЭМО РАН Павел Тимофеев.
— Коалиция Эммануэля Макрона на первом месте, но не набрала абсолютного большинства. Это неожиданность или закономерность?
— Я бы сказал, и то, и другое. Когда социологи производили опросы, пытались посчитать количество мест, которые получит та или иная партия, назывались разные сценарии. Первый: Макрон и его блок берут абсолютное большинство. Второй: такого успеха добивается «Новый народный экологический и социальный союз» Жан-Люка Меланшона. Третий вариант: Макрон берет большинство, но не абсолютное, а относительное. Он и реализовался.
Сказать, что это полная неожиданность, нельзя, но конфигурация очень любопытная. Она серьезно усложняет расклад сил, который сложился во Франции. Второй срок Макрона, конечно, теперь, в плане взаимодействия с парламентом, будет куда более замысловатым, чем первый.
— Получается, что вы солидарны с мнением премьер-министра Франции Элизабет Борн, которая заявила, что итоги выборов являются риском для страны?
— Она в данном случае вещает со своей колокольни. Для нее риском является то, что у Макрона нет абсолютного контроля над парламентом. Я смотрю с другой точки зрения. Риск, безусловно, есть. Он в том, что президенту и его премьер-министру придется полностью использовать свои дипломатические таланты, политическое чутье, какие-то ресурсы, чтобы максимально сохранить ту коалицию, которая сейчас у Макрона есть в парламенте. Гарантий того, что она сохранится, нет никаких.
— С кем в новом парламенте блок Макрона может войти в коалицию?
— Справа «Национальное объединение» Марин Ле Пен. Это ультраправая партия националистического толка. Конечно, она партнером Макрона не может стать, это очень сложно представить. Ле Пен во многом свою повестку строила на критике либерально-центристских предложений Макрона.
Есть партия «Республиканцев». Это правоцентристы. Их можно назвать наследниками движения голлистов. Они находятся в сложных отношениях с Макроном. С одной стороны, они позиционируют себя как оппозиция, с другой — выглядят наиболее естественными партнерами действующего президента. Экономическая повестка у них во многом совпадает.
Наконец, слева образовался новый союз Жан-Люка Меланшона. С трудом можно представить, чтобы он пошел на сотрудничество с Макроном, потому что в это объединение входят ультралевая партия «Непокоренная Франция», зеленые, коммунисты и социалисты.
Получается, что из трех потенциальных партнеров есть только один, с которым Макрон может выстраивать какую-то стратегию — это «Республиканцы».
Сами по себе они вряд ли могут на что-то претендовать, набрав 64 места. Поэтому, как пишут французские эксперты, именно эта партия будет «делать короля». При необходимости она будет использовать тот факт, что нужна Макрону, чтобы лоббировать свои позиции. Ожидается заключение какого-то соглашения или отдельных сделок между Макроном и «Республиканцами».
— Правы ли те, кто говорят, что успех Меланшона и Ле Пен свидетельствует о расколе французского общества?
— Это справедливый тезис. Мы видели, как эта ситуация потихоньку оформлялась в течение первого президентского срока Макрона. Очень важным показателем является то, что его партия «Вперед, Республика!» за пять лет после того, как она пришла к власти, не выиграла ни одни выборы. Ни европейские 2019 года, ни муниципальные 2020 года, ни региональные 2021 года.
На президентских выборах в первом туре мы видели следующую картину: на первом месте — Макрон, на втором — Марин Ле Пен, на третьем Жан-Люк Меланшон, которому не хватило буквально двух-трех процентов голосов, чтобы пройти во второй тур. Тогда стало очевидно, что львиная доля французов голосовала за эти три силы. Мы видим раскол на три полюса, где в центре находится Макрон и пропрезидентский блок. Справа, где раньше опорой системы была партия республиканцев, теперь возникает мощный буфер в виде партии Марин Ле Пен. Соответственно, «Республиканцы» оказываются зажатыми между Ле Пен и Макроном.
Слева, там, где когда-то всем внушала ужас Социалистическая партия (например, при Франсуа Олланде), социалисты теперь играют несамостоятельную роль. Они включились в союз Меланшона. Это второй вызов для Макрона, который исходит слева.
Мы видим, что сейчас в Национальном собрании возникают две мощнейшие оппозиционные группы. Та самая трехполюсная конфигурация, с которой Макрон как-то будет вынужден жить. Пять лет назад сложно было себе представить, что именно Ле Пен, а не республиканцы, именно Меланшон, а не социалисты, станут главными политическими силами, которые предлагают альтернативы Макрону. Это, наверное, один из главных выводов по итогам всего цикла президентских и парламентских выборов.
Беседовал Петр Годлевский