Николай Власов. Все, ловушка захлопнулась

Самый грандиозный стратегический успех российской пропаганды заключается в том, что она смогла внушить значительной части населения идею «действующая власть и есть Россия». Или, говоря словами Салтыкова-Щедрина, что Отечество и Его Превосходительство суть одно целое. Сюда можно добавить еще недавнюю фразу Шевчука, но ее и так все знают.

Я сейчас не буду уходить в фундаментальные (и, безусловно, важные) вопросы о том, как и до какой степени мы в принципе можем разделять понятия «страна» и «государство» (тем более что ответ зависит в первую очередь от того смысла, который мы в них вкладываем). Просто отмечу, что в персоналистских авторитарных режимах отделить мух от котлет для обычного человека по объективным причинам становится еще сложнее, чем обычно.

Как действовала пропаганда для достижения этой цели? Очень просто и эффективно. Она формировала в головах у людей простую логическую цепочку: «Быть патриотом своей страны хорошо и правильно. Патриот — это тот, кто гордится страной и хочет видеть ее сильной и процветающей. Действующая власть — тоже патриоты. Следовательно, все мы — власть, страна и простые патриоты — образуем единое целое».

Внушить людям первую идею несложно. Каждый из нас от природы нуждается в том, чтобы ощущать принадлежность к определенной «своей» группе. Системы «свой/чужой» имеют настолько глубокую эволюционную природу, что намертво прошиты в нашем подсознании. В «эпоху наций» вполне естественным стало представление о том, что «свои» — это соотечественники, жители национального государства, а «чужие» — другие страны и живущие в них народы (а равно и агенты этих «чужаков» в нашей стране). Пропаганде нужно было лишь активировать и подкреплять этот образ.

Второй шаг — про гордость и силу. Гордиться собой все любят, так что требовалось только подкидывать в огонь дровишки — поводы для гордости. Причем поводы, связанные именно с силой: здесь мы победили, там одолели, у нас самая большая страна и самое мощное оружие. Одновременно под этим же соусом подается мысль о собственной уникальности и непогрешимости, которыми тоже надо гордиться. В рамках черно-белого мышления от мысли «мы лучше всех» полшага до мысли «все остальные плохие». Гордость и патриотизм слепляются в одно целое; мысль о том, что можно быть патриотом и при этом чего-то стыдиться в своей стране, что-то критиковать, маргинализуется и помещается в пространство абсурдного.

Третий шаг: привязываем сюда правительство. Для этого необходимо, чтобы действия властей полностью соответствовали уже сформировавшейся системе координат «гордости» и «силы». Вот посмотрите, как они празднуют наши былые победы, как укрепляют армию, как показывают всем кузькину мать на мировой арене! Они — настоящие патриоты! Попутно в головы людей вживляется нарратив о том, что сильная власть — это всегда было хорошо для России, а всякие революционеры и критики — это очень, очень плохо, от них все проблемы в российской истории.

Все, ловушка захлопнулась. Патриотизм становится синонимом лоялизма — не только в пропагандистских текстах, но и в сознании людей. Критик властей может считаться «патриотом» только в том случае, если он 1) играет на том же поле — критикует режим за то, что тот плохо гордится и недостаточно машет кулаками, и 2) демонстративно заявляет, что «чужих» (Запад, либералов и т. д.) лично он ненавидит гораздо больше. И то на него будут посматривать косо. Все остальные критики автоматически помещаются в категорию «национал-предателей».

В заключение замечу: метод настолько эффективный, что связка возникает не только в голове у любителей действующей власти, но и у многих ее противников. Отсюда распространенное желание «перестать быть русским», когда режим что-нибудь вытворяет.

Николай Власов, историк