Он хочет место в истории, как Киссинджер и Мао

«Я ушел на пике народной поддержки моего курса. О чем свидетельствуют последние президентские выборы в 2015 году, когда я получил 97,7 процентов голосов избирателей».

Да, есть такие лидеры в наше время, которые верят в столь оглушительную поддержку своего народа, что лишь 2 человека из каждых 100 осмелятся не отдать за них свой голос. Этого лидера зовут Нурсултан Назарбаев, первый президент Казахстана, бывший член политбюро ЦК КПСС, правивший в своей республике еще с советских времен в течение 30 лет, готовившийся стать премьер-министром Советского Союза еще при Горбачеве (но не случилось) и после несчитанных сроков президентства в 2019 году добровольно передавший свои полномочия преемнику Касым-Жомарту Токаеву.

Назарбаев — личность, безусловно, историческая. Хотя бы в том смысле, что чрезвычайно высоко оценивает свое место в истории не только советской и казахстанской, но и мировой. Именно стремлением сохранить хотя бы часть этих исторических притязаний выглядит интервью, в котором он, ловко ввернув ссылку на Джона Кеннеди, дает понять, что не меньше знаменитого американского президента умеет мечтать.

Интервью появилось в скромном Telegram-канале казахстанского политолога Данияра Ашимбаева с числом подписчиков в 6,5 тысяч человек. Оно выглядит забавным до странности, поскольку автор поясняет, что получил его по телефону. Дело в том, что уже много лет в стране и мире никто не помнит 81-летнего политического ветерана столь разговорчивым и способным наговорить даже прописанный на бумаге такой огромный текст с обилием цифр и статистических выкладок.

Очевидно, что уважаемый Нурсултан Абишевич все еще убежден, что его народ верит во все, во что он сам готов поверить — и в свои выдающиеся ментальные и физические силы, и в реальность масштабов той практически стопроцентной поддержки, что оказывает ему этот народ.

Поразительно, но г-н Назарбаев, похоже, не отдает себе отчет в том, насколько далека от реальности эта картина, — ведь иначе весь мир не оказался бы свидетелем политического фиаско, которое потерпел первый президент Казахстана, фактически изгнанный из своей страны в результате кровавого января 2022 года.

В «интервью» г-н Назарбаев декларирует готовность подвести черту под этими трагическими событиями и отринуть от себя все подозрения в том, что именно он был главным заказчиком попытки отстранения президента Токаева от власти, что уже стало доминирующим дискурсом в публичном пространстве Казахстана после вброшенных в прессу информационных утечек о показаниях, которые дает на эту тему арестованный экс-глава комитета нацбезопасности Карим Масимов.

Нурсултан Абишевич в «интервью» достаточно тонко обходит эту тему, но дает понять, что Масимову не стоит особенно доверять, поскольку он может быть причастен к коррупции, отвечая за инвестиционную деятельность Назарбаев Университета. Другими словами, сдает своего многолетнего и лично преданного ему соратника, дважды бывшего премьер-министром Казахстана, а также экс-главу президентской администрации. В стране это мало кого удивило — г-н Масимов считается «чужим» для высокородной казахской элиты, и, главное, не «семейный»…

Одновременно первый президент дает понять, что готов смириться с обвинениями в антигосударственной деятельности, предъявленными его ближайшим родственникам, но, выгораживая себя, настаивает, что они могли «нарушать закон», «прикрываясь его именем за его спиной». При этом г-н Назарбаев справедливо напоминает, что их вина «должна быть доказана в судебном порядке», ведь «каждый гражданин имеет право на законную защиту»…

Столь же справедливо он указывает, что «народ мудр и все помнит». Это когда первый президент приступил в «интервью по телефону» к перечислению побед и достижений Казахстана под его руководством. Список этот впечатляющий и даже во многих отношениях бесспорный. Не получилось только получить Нобеля, как Киссинджер, за миротворчество.

Поэтому, когда Нурсултан Абишевич декларирует свою готовность проголосовать на референдуме 5 июня по поправкам к конституции, чуть ли не главная из которых лишает его самого фактически всех полномочий и лишь фиксирует его роль в качестве создателя современного Казахстана, это выглядит некоей сделкой, предложенной нынешней власти: я сдаю вам часть своего ближайшего окружения и «семьи» и, может быть, даже долю огромных финансовых и материальных ресурсов, находящихся под ее контролем, а вы мне гарантируете сохранить место в истории.

Мне приходилось писать о таком «восточном» размене после январской трагедии, когда я говорил, что Казахстану, похоже, не избежать прецедента Мао Цзедуна: развенчавшие его преступления политические преемники, тем не менее, уложили его после смерти в мавзолей, оценив ошибки и достижения в соотношении 30 на 70.

Второй президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев — политик искушенный и помнит, из чьих рук принял власть, потому спешить с окончательными оценками прошлого не станет, ему еще предстоит переизбраться президентом через пару лет. И, судя по всему, он оценил недавнее упоминание Путиным роли первого президента Казахстана в создании ЕАЭС. Но в обыденной речи столицу страны уже все меньше и меньше называют Нур-Султаном, все чаще, как раньше, — Астаной.

Аркадий Дубнов