Менять профессию уже поздно: эпоха «дурных денег» в IT закончилась

Еще в 2021 году, по подсчетам Минцифры, в России не хватало от 500 тысяч до миллиона IT-специалистов. В 2022 году ситуация только ухудшилась: после 24 февраля программисты начали массово покидать страну. По оценке Российской ассоциации электронных коммуникаций, в феврале и марте из России уехали 50-70 тысяч IT-шников, пишет VC.ru. Согласно данным, которые представил в Госдуме глава ассоциации Сергей Плуготаренко, страну могли покинуть 70-100 тысяч IT-специалистов, пишут «Новые Известия».

Казалось бы, кадровый дефицит в отрасли должен был только усилиться. Однако и спрос на IT-специалистов с февраля резко сократился. По данным HeadHunter, в середине мая активных вакансий в этой сфере стало меньше на 36% по сравнению с неделей до 24 февраля. По оценкам SuperJob, сокращение было более серьезным: за два месяца количество вакансий в IT упало на 56%. По уровню падения спроса на кадры IT-отрасль оказалась на третьем месте, после HR и некоммерческого сектора. В последнюю неделю наблюдений, с 16 по 23 мая, количество вакансий в отрасли немного выросло — на 13%. В основном, за счет программистов и разработчиков мобильных приложений. Однако к прежнему уровню спрос так и не вернулся.

Почему в России, несмотря на кадровый голод, количество вакансий в IT падает, повлияет ли это на зарплаты в отрасли, и есть ли сейчас смысл менять профессию на айтишную, рассказал «Росбалту» президент и основатель SuperJob Алексей Захаров.

— За два месяца количество вакансий в IT сократилось на 56%, несмотря на дефицит кадров. Почему?

— С одной стороны, дефицит кадров никуда не делся. С другой стороны, произошло следующее. Все-таки сфера IT очень модная, горячая. Последнее время туда шло огромное количество дурных денег. Во всякие стартапы, нужные и не нужные, блокчейн, крипту и прочее. Стартапы оттягивали на себя значимую часть рынка. Инвесторы, в надежде когда-нибудь заработать, как на Facebook (проект признанной в РФ экстремистской компании Meta) или Amazon, вкладывали совершенно неимоверные деньги в эти стартапы. При этом — ни прибыли, ни выручки. «Когда-нибудь мы либо продадимся Facebook или Amazon, либо выйдем на IPO, — думали фаундеры. — А до этого будем жить на деньги инвесторов, делать красивые приложения, клепать игрушки, соцсети и впоследствии на этом заработаем». Там было и что-то полезное, но много и просто «разводов» инвесторов на деньги. Пришла зима, инвесторы начали считать деньги, и сократили финансирование стартапов, которые были на стадии гипотез, то есть, что-то делали, у чего, возможно, даже были какие-то пользователи, но не было выручки, не было прибыли или экономика не сходилась — «тратим рубль, зарабатываем копейку». Вот это все сейчас не только в России, но и в США, сворачивается. Мультипликаторы падают, финансирование стартапов, которые «должны взлететь послезавтра», практически везде остановилось. Эта сфера оттягивала на себя огромное количество квалифицированных кадров. Деньги дурные, большие зарплаты, работа чаще всего — не бей лежачего. Такие истории — временно или нет, но в данный момент практически все свернулись, и это очень сильно повлияло на количество вакансий, которые присутствуют на рынке. При этом, вакансии того же Яндекса никуда не деваются. Кто зарабатывал деньги, тот продолжает набирать кадры. А тот, кто игрался в игрушки, свернул работу. И такого было много.

— Вы говорите о том, что стартапы оттягивали на себя много квалифицированных кадров. Сейчас они сворачивают. Хватит ли в таких условиях работы высококлассным специалистам, с учетом того, что многие иностранные компании ушли из России, а возможности работать на заграницу?

— Во-первых, и наши компании платят зарплаты сотрудникам за границу, и западные компании платят зарплаты россиянам. Прислали карточку западного банка и получай себе зарплату, в чем проблема? У нас же карты западных банков работают. То, что российские Visa и MasterCard не работают где-нибудь в Голландии, не значит, что карты какого-нибудь голландского банка не работают в России. Поэтому проблем с тем, чтобы заплатить зарплату российским сотрудникам, у западных компаний вообще нет. Для того, чтобы заплатить зарплаты сотрудникам российских компаний, которые временно переехали в Турцию или Армению, но продолжают работать на условный Яндекс или ВКонтакте, тоже существует масса посреднических сервисов. Какие-то повышенные комиссии, конечно, приходится платить, но все эти вопросы решаемы.

— То есть, вы хотите сказать, что высвободившиеся из стартапов кадры легко найдут себе работу?

— Высококвалифицированные айтишники всегда найдут: либо в российских компаниях, потому что у нас огромный неудовлетворенный спрос, либо в западных или восточных. IT-специалисты, в отличие от медиков, например, экстерриториальны практически полностью. И если высококлассному врачу нужно долго формальным образом подтверждать свой диплом через государственную систему регулирования отрасли, то айтишнику достаточно пройти пару тестов, чтобы продолжать сидеть в Москве и работать на ту же Голландию.

— Но ведь и на глобальный рынок труда сейчас хлынули IT-шники из России, с Украины.

— Ну, не хлынули. Большинство продолжают работать там же, где и работали: либо на российские компании, либо на иностранные, которые были их работодателями и до февраля. Ну, скажем, жил специалист в Москве, работал на Google. Сейчас он работает на ту же компанию, только живет в Армении. В плане занятости для него ничего не поменялось.

Мировой IT-рынок огромный, а количество уехавших айтишников, которые бросили работу и уехали в никуда, относительно всего рынка труда настолько мало, что никто на мировом рынке труда и не заметит, что что-то куда-то хлынуло.

Мы можем видеть отдельные компании, из которых многие сотрудники куда-то уехали. Но у нас в компании SuperJob я такого не вижу. У нас так глобально никто никуда не уезжал, а тех, кто релоцировался сейчас, не больше, чем, скажем, в прошлом или позапрошлом году, когда IT-шники тоже куда-то уезжали. Этот процесс был, есть, и я не вижу, чтобы он стал не таким, как два года назад. У нас и раньше люди уезжали работать на Кипр, потом возвращались. За последние три месяца у нас один человек переехал в Голландию, ему пришел интересный оффер. Но такое было и раньше. Каких-то глобальных перестроек, чтобы сказать, что IT-рынок у нас исчез или что появилось огромное количество высококвалифицированных специалистов, которые вдруг начали искать работу, мы не видим. Наш HR-отдел не подтверждает, что сейчас стало легче набирать, например, высококвалифицированных разработчиков мобильных приложений. А они нам нужны.

— Судя по тому, что вы говорите, новоиспеченным айтишникам сейчас придется несладко, ведь количество вакансий сокращается именно для них. Есть ли тогда смысл переучиваться?

— IT-шник начинается в младшей школе. Если человеку 30+ и ЕГЭ по математике он сдавал меньше, чем на 50 баллов — ну какой из него IT-шник? Ну, специалиста junior-уровня из него, конечно, можно сделать. А что дальше?

Сейчас эта сфера на хайпе, все говорят о больших зарплатах в IT. Но, вообще говоря, IT — это громадная история. Это не только программисты Яндекса, это еще и медицина, и сельское хозяйство — что угодно. А там, в общем, новичкам места нет. Не представляю себе, чтобы junior-разработчик пришел и что-то серьезное для космоса делал. Поэтому на высококвалифицированных специалистов спрос никуда не делся и даже растет, а на джунов, как в любой кризис, спрос падает. Причем это касается не только сферы IT.

— Получается, что идти на курсы и получать новую специальность в IT сейчас бессмысленно, потому что работу новичкам все равно не найти?

— Фактически сейчас новички в любой отрасли нужны меньше, не только в IT. В моменты кризисов спрос на начинающих специалистов естественным образом падает. У тех, кто переучивание заканчивает прямо сейчас, наверное, какие-то дополнительные сложности с поиском работы возникнут. Что же касается тех, кто осмысленно только идет переучиваться и собирается сделать IT своей специальностью, ну — пусть идут учиться. Много образования не бывает. Если выбирать, лежать на диване или пойти учиться, лучше, конечно, второе. Дополнительное образование повышает конкурентоспособность на рынке труда. Кроме того, стратегически рынок IT все равно трудонедостаточный, кадров будет не хватать еще долго.

— Но вы сказали, что людям 30+, которые ЕГЭ по математике сдали бы меньше, чем на 50 баллов, в IT делать нечего, и дальше специалистов начального уровня они не продвинутся.

— Да, на практике таким junior-специалистам будет сложно. Если человек, не имея базы, идет учиться дальше на какие-то более продвинутые вещи, ничего хорошего все равно не будет. Надо начинать с математики за третий класс средней школы, и дальше двигаться. Если не знать простейшей математики, ничего не получится: ни сейчас, ни потом. В IT сейчас много пены, много шума, направление модное, большое количество курсов предлагается. Но и качество этих курсов часто оставляет желать лучшего. Чудес не бывает. Если у человека нет базовых предпосылок к тому, чтобы стать высококвалифицированным специалистом в IT, он и будет вечным джуном.

— То есть: история о том, чтобы получить базовые знания в новой профессии, а дальше набираться опыта на практике и расти в профессии, не сработает?

— Для большинства не сработает, конечно. Люди будут разочаровываться.

— С выпускниками профильных факультетов ситуация та же? Ведь, по сути, они тоже новички в профессии.

— Если мы берем вузы, которые действительно готовят хороших IT-шников, то там студенты работают по специальности с первого-второго курсов. Я не слышал о том, чтобы у выпускников ИТМО, Бауманки или Физтеха были проблемы с трудоустройством. Более того, люди, которые поступают в топовые вузы на IT-направления, уже и до вуза что-то там программировали. Среди них нет никого с 50 баллами по математике.

— Происходит ли что-то с зарплатами в IT-сфере и возможны ли какие-то изменения в обозримом будущем?

— Очень сложно что-то предсказывать. Когда доллар был по 120 рублей, все IT-шники забеспокоились, потому что те предложения по релокации и работе на нероссийские компании, которые они раньше не рассматривали, вдруг стали интересными и конкурентоспособными. Конечно, у многих появился соблазн. Сейчас, когда доллар стоит 66 рублей, эти предложения снова выглядят не очень привлекательно. Кто-то, конечно, согласился. Некоторые из них, возможно, уже частично пожалели об этом.

Сегодняшняя история с удаленкой позволяет практиковать мультизанятость. Например, человек согласился на оффер иностранной компании. При этом у него есть возможность продолжать работать на российскую компанию и получать две зарплаты. Если силы и здоровье позволяют, ну и хорошо. Или можно сделать выбор, где интересней.

— То есть, каких-то заметных колебаний по зарплатам вы не видите?

— Мы видим, что за последние три месяца, по нашей статистике, произошел рост зарплат в IT в районе 5%. Но я это связываю в первую очередь с тем, что ушло много джуниорских зарплат, потому что вакансий для начинающих специалистов стало в принципе меньше. При этом, вакансии для senior и middle никуда не делись. В результате, на уровне средней температуры по больнице мы видим некоторый рост зарплат. Но является ли это в реальности ростом или это погрешность измерения, сказать сложно. Часть низкооплачиваемых вакансий просто ушла с рынка. Естественно, это повлияло на статистику. Я бы скорее сделал вывод о том, что рост зарплат, который мы видим, произошел не за счет того, что кто-то где-то начал резко прибавлять зарплаты айтишникам. Это было бы странно в кризис.

При этом мы четко видим рост зарплат, которые предлагают специалистам по кибербезопасности. Этот рост есть, и он очень приличный. Большое количество компаний столкнулись с киберугрозами и с кибервойной в прямом смысле. Мы знаем, что идут атаки, причем — очень серьезные. Это уже не просто пионеры-хакеры балуются, это тяжелая артиллерия работает на киберфронте, и мы видим, что нападениям подвергаются не только ведущие сайты, но и государственные информационные системы. Президент недавно издал указ о том, что в каждой государственной организации должен быть свой отдел кибербезопасности. Это тоже резко подняло спрос на специалистов в этой области, которых и так было не очень много. Сейчас, значит, кто-то, кто работал на стыке и, может быть, не очень глубоко этим направлением интересовался, переквалифицируется в безопасника, поскольку заниматься этим становится выгоднее, чем разработкой мобильных приложений, например.

— Можете назвать наиболее перспективные направления в IT сейчас?

— Время от времени возникают какие-то горячие истории. Сейчас это кибербезопасность. Пару-тройку лет назад это было все, что связано с блокчейном, ICO, криптовалютами. Сейчас пена спадает, халявных денег для разработчиков там уже нет, как когда дурные нефтяные или строительные деньги шли в IT-отрасль и каждый хотел иметь свою криптовалюту. Желающих с большими деньгами уже не осталось. Такие всплески я наблюдаю последние 25 лет. Когда-то всем нужна была электронная почта. Тогда mail.ru выпрыгнул. Все захотели свой mail.ru. Потом все захотели свои аукционы. Инвесторские деньги, в том числе дурные деньги, всегда приходят в какие-то горячие темы, но тогда, когда уже поздно. Умные приходят, когда еще ничего нет, и сами формируют рынки. А дурных денег что в России, что в Америке много. Люди на чем-то заработали их тяжелым трудом — продавая нефть или оружие, или строя небоскребы, или украли миллиарды. А тут — оп, модная тема. И давай из грязного строительного бизнеса инвестировать в высокие технологии. И всегда есть предложения. Я даже вижу одни и те же команды, которые на протяжении 25 лет генерируют такие вот проекты как еще один mail.ru, еще один ВКонтакте, еще один Telegram. Проблема в том, что инвесторы готовы тратить на это 50 млн долларов, когда потратить нужно 500 млн долларов для того, чтобы все сделать. Но вот у них 50 млн долларов есть, и они все равно их сольют в унитаз.

— А какие-то настоящие истории, вокруг которых может произойти новый бум, вы видите?

— Слушайте, ну, если б я мог их назвать, я бы, наверное, был долларовым триллионером. Об этом сейчас все думают, но спрогнозировать или сформировать спрос могут единицы.

Анна Семенец