Провозгласила ли Украинская православная церковь (УПЦ) автокефалию на своем Соборе 27 мая? Официально нет — в тексте соборного постановления отсутствует даже такое слово. УПЦ формально лишь интерпретирует старое постановление архиерейского собора РПЦ 1990 года, в котором сказано, что УПЦ (кстати, никаких дополнительных слов «Московского патриархата» в тексте нет) «предоставляется независимость и самостоятельность в ее управлении», причем не уточнено, что в составе РПЦ — это тогда считалось само собой разумеющимся.
Так что формулировка «собор принял соответствующие дополнения и изменения в устав об управлении Украинской православной церкви, свидетельствующие о полной самостоятельности и независимости Украинской православной церкви» формально почти точно воспроизводит текст 1990 года. Но есть «маленькая» деталь — в тексте 1990 года не было слова «полной», потому что зависимость все же сохранялась. Было сказано, что избираемый украинским епископатом предстоятель УПЦ «благословляется» (утверждается) московским патриархом и является постоянным членом синода РПЦ.
Теперь же возникает парадоксальная ситуация. Предстоятель УПЦ митрополит Онуфрий не вышел из состава синода РПЦ (такой разрыв противоречил бы документу 1990 года, к которому апеллирует УПЦ), но при этом он 29 мая помянул патриарха Кирилла в ряду прочих предстоятелей церквей, опустив формулировку о «великом господине и отце нашем». Так поминают своих коллег предстоятели автокефальных церквей.
Еще одна формулировка: «Собор имел суждение о возобновлении мироварения в Украинской православной церкви». Мироварение — приготовление святого мира, необходимого для таинства миропомазания, — является прерогативой автокефальной церкви, причем далеко не каждой. Но «имел суждение» — это, в переводе на обычный язык, «обсудил». А о принятии решения ничего нет, в документе 1990 года при миро не сказано. Тогда было очень трудно представить себе даже «суждение» о том, что его будут варить в Киеве.
Постановление собора может позволить УПЦ некоторое время маневрировать (с автокефалией де-факто, но не де-юре), однако пространство для маневра ограничено.
В будущем возможна дезинтеграция УПЦ, причем линия размежевания может зависеть от военно-политического контроля над территориями, которые сейчас входят в ее состав. И «проукраинская» часть, исчерпав возможности для маневрирования и не получив согласия Москвы на каноническую автокефалию (а РПЦ его давать не будет), в этом случае может начать выстраивать отношения с константинопольским патриархатом, чтобы найти неунизительный, компромиссный вариант сецессии от Москвы (вхождение в Православную церковь Украины (ПЦУ), получившую автокефалию от Константинополя, выглядит как раз унизительным решением). Тогда как «промосковская» откажется от «независимости и самостоятельности» — хоть полной, хоть неполной. Можно вспомнить опыт Аугсбургского религиозного мира 1555 года и его принципа cujus regio, ejus religio («чья власть — того и вера»), признанного затем Вестфальским миром 1648-го — правда, между ними была Тридцатилетняя война.
Алексей Макаркин, политолог — для Telegram-канала Bunin&Co