Паника усиливает рубль

Все привыкли, что раз в несколько лет рубль уходит в падение. Но обратное случается гораздо реже. Нет даже общепринятых слов, чтобы такое обозначить. «Ушел в повышение», что ли? Повышающийся рубль проигнорировал даже широкий жест властей — сокращение уровня обязательной продажи валютной выручки с 80% до 50%.

Считалось, что это уж точно ослабит рубль, но он продолжил крепчать. А до этого полностью проигнорировал другую разрешительную акцию госфинансистов — увеличение потолка валютных переводов за границу до $50 тыс. вместо прежних $10 тыс.

По официальному счету главные валюты стоят сейчас вдвое меньше рублей, чем в отчаянные мартовские дни, когда казенный курс доходил до 120 руб. за доллар. О неказенном и вспоминать не хочется. А теперь физлица могут приобрести в обменниках наличные доллары и евро даже дешевле, чем до 24 февраля.

Властям такая весомость нацвалюты совершенно не нужна. Бюджет и без того трещит. Доходы уменьшились. Расходы по понятным причинам выросли. А тут еще и сумма налогов, уплачиваемых нефтегазовыми экспортерами, падает, когда вырученные ими евро и доллары переводятся в потяжелевшие рубли.

Манипуляции, клонящиеся к смягчению введенных в феврале запретов, не работают или работают плохо. Комментарии капитанов экономики и финансов выдают легкую растерянность и почти нескрываемое непонимание происходящего. А эксперты еще и добавляют, что уменьшение нормы продаж валюты мало что меняет. Потому что большинству экспортеров от снижения потолков продаж ни тепло, ни холодно. Чтобы рассчитаться по налогам (а платить их нужно в рублях), им все равно придется большую часть валютной выручки продавать на внутреннем рынке.

Начальство, конечно, может ускорить движение по пути относительной либерализации. Например, снять фактический запрет на вывод капиталов за рубеж. В опасные времена деньги всегда бежали из страны. В кризисном 2008-м за границу ушли $134 млрд. В полувоенном 2014-м — $152 млрд. В нынешнем феврале за несколько дней эвакуировались не меньше $50 млрд, и остановил этот процесс лишь государственный запрет, провозглашенный 28 февраля. Вроде бы, теперь можно его отменить и спокойно ждать удешевления рубля. Ведь бегство за границу номинированных в иностранных валютах капиталов неизбежно ослабит валюту национальную.

Однако разрешение выводить деньги за рубеж станет подарком для иностранных фирм, которые закрыли свой бизнес в России и теперь домогаются позволения эвакуировать остатки денег. Пойти им навстречу политически неграмотно.

А главное — власти, скорее всего, опасаются финансового и хозяйственного обвала. Думают, что открой только путь, и все, кто может и кто не может, ринутся со своими деньгами и активами спасаться за границу. Это предположение вроде бы подкрепляется новейшими февральскими впечатлениями, когда толпы российских бизнесменов в панике и безумии пытались переправить свои богатства в безопасные края. Им это почти сразу запретили, но ожидание от них подвоха у начальства осталось.

Но это тот самый случай, когда свежие факты только сбивают с толку.

Февральская бизнес-паника была пронизана памятью о прошлой жизни, со всеми ее прежними правилами, которые в новой жизни потеряли свою силу. Теперь эвакуация на Запад для российских бизнесменов и бизнесов затруднительна и опасна. Речь не о закрытых у нас иностранных фирмах — им-то хорошо бы удрать, — а именно об активах домашнего происхождения. Они стали «токсичны», их не хотят видеть и привечать, а могут и арестовать. Поэтому, при всех панических метаниях, увод денег за рубеж теперь по зубам далеко не каждому, даже если власти РФ и перестанут этому мешать.

Черные дни впервые настали и для держателей огромных российских активов за рубежом. Они под бойкотом и обоснованно опасаются замораживания, а то и конфискации. Так что у них своя паника. И, говорят, довольно многие из них в отчаянии ринулись в Россию, чтобы обменять свои евро и доллары на какие-то местные активы и надеяться, что хоть тут их не отберут или отберут не все.

Два этих встречных панических потока — из России и в Россию — совершенно непривычное явление. Оно требует принципиально новых и даже дерзких подходов к финансовой практике и прогнозированию.

Несколько европейских бизнесменов российского происхождения, обсудив эту ситуацию, сформулировали дельный совет своим отчаявшимся собратьям: «Буржуям нужно наладить взаимозачет. Мешок долларов за бугром за такой же по весу мешок на Родине. И ничего никуда возить не придется».

Жаль, что российские госфинансисты пока еще не сумели с такой же глубиной разобрать влияние новых факторов на курс рубля.

Отмены запрета на вывоз капитала им, видимо, уже не надо бояться. Из-за этого отдельной катастрофы не произойдет. Пока санкции идут по нарастающей, желающих вывезти капитал будет явно меньше, чем раньше.

Опасаться нужно, скорее, самосжатия экспорта энергоносителей. При таком дорогом рубле он становится не очень выгодным. И может начать сокращаться еще до того, как вступит в силу бойкот покупок российских энергоносителей, которым грозит Запад.

И уж совсем непонятны долгосрочные перспективы западных валют внутри России. Чем суровее санкции, тем менее ясно, какую роль они еще могут играть. При бескомпромиссном санкционном завинчивании и полном отсечении любых российских организаций от долларовых и евровых расчетов, западная валюта может шаг за шагом превратиться во второстепенный инструмент, используемый частными лицами для некоторых расчетов между собой.

Нынешняя паническая хозяйственная атмосфера работает, как ни странно, на укрепление рубля. А вот каким будет его курс, когда все печальное уже произойдет и паника схлынет или станет привычной, — сейчас никому неведомо.

Виталий Гранкин