Мир не узнать: свобода для маневра осталась только у империй

Заявки Финляндии и Швеции о вступлении в НАТО, как и обещания Турции их туда не пустить, напоминают, что три месяца назад мир стал другим.

Не будем преуменьшать случившегося. Если оставить за скобками постсоветское пространство, то до 24 февраля в Европе было шесть средних и небольших стран, объявлявших о неприсоединении к блокам в мирное время и о нейтралитете в военное. Это Швейцария, Швеция, Ирландия, Финляндия, Австрия и Сербия. Сейчас осталось четыре.

Притом Ирландия очень далека от России и поэтому сближается с НАТО хоть и уверенно, но без лишней спешки. А Швейцария и Австрия граничат только с натовскими странами и друг с другом — они и без членства полностью под зонтиком альянса.

По сути, древний феномен европейского нейтралитета сходит на нет. Последним заметным его носителем остается Сербия. Совсем уж крошечные государства в счет не берем. Как и живущую в состоянии полураспада Боснию, власти которой, впрочем, тоже просятся в НАТО.

А ведь всего десять лет назад в глазах многих европейцев нейтралитет выглядел выигрышной стратегией и для некоторых даже был важнейшей частью их картины мира. В том числе, для шведов. Их страна не воевала и не была членом каких-либо альянсов с 1815 года. Память о неудачных попытках отстоять собственный имперский проект в войнах с Россией, как и о тяжелых потерях в наполеоновскую эпоху, когда-то убедила Швецию, что ей лучше сосредоточиться на собственном развитии, а во внешних делах — с пользой для себя балансировать между великими державами.

Эта модель поведения работала даже во время обеих мировых войн — Швецию не тронули. И в холодную войну, несмотря на страх перед советской империей, шведы продолжали верить в эффективность своего нейтралитета. С Соединенными Штатами, конечно, сотрудничали в военной плоскости, но некоторый антиамериканизм многие десятки лет был обязательным компонентом шведской политики.

Неучастие в блоках опиралось на веру, что в международных делах существуют некие правила, знание и соблюдение которых обеспечивает безопасную жизнь. Даже когда нашей империей правил Сталин, у шведов сохранялось ощущение, что мировая игра идет по правилам, пусть и малоприятным.

Но с 2014-го, с начала российско-украинского кризиса, шведская вера в правила зашаталась. В 2015-м сторонники членства Швеции в НАТО впервые оказались в относительном большинстве (38% против 31%). Пару лет спустя эта пропорция сменилась было на обратную, но 24 февраля 2022-го надежды на какой-либо международный порядок обвалились окончательно.

Впервые за два века стало ясно, что средняя по мощи европейская страна не может обойтись без внешней защиты. Мир перевернулся. Или, если угодно, откатился в прошлое, во времена до Венского конгресса, который в 1815-м впервые узаконил внятный европейский распорядок. Шведское общественное мнение осознало свершившийся факт, повернулось к НАТО, и правительство страны выполнило волю народа.

Такой же переворот пережило и общественное сознание в Финляндии. Финский нейтралитет не так стар, как шведский, и был продиктован Советским Союзом после Второй мировой войны. В первой своей версии он обозначался на Западе уничижительным словом «финляндизация», поскольку за сохранение своих домашних порядков финны заплатили военно-политической зависимостью от победоносного державного соседа.

Но нейтралитет и тут оказался жизнеспособным. Он успешно пережил распад СССР, и в 1992-м сделался сбалансированным. Финляндия и ельцинская РФ заключили равноправный договор, который, казалось, навсегда разрешил все прежние проблемы. Подавляющее большинство финнов тогда и в мыслях не держали членство в НАТО.

Только в 2014-м их картина мира начала меняться. Но устойчивое «натовское» большинство образовалось лишь в эти месяцы. Как и в Швеции, в Финляндии возник немыслимый раньше «натовский» консенсус левых, центристов и правых. «Россия оказалась не таким соседом, как мы думали», — заявила премьер-министр Санна Марин, по всем пунктам ярко выраженная представительница левых нового поколения.

Финны, как и шведы, сейчас согласны между собой, что пора искать внешней защиты. И в обеих странах прежние предубеждения против великой американской империи отошли на третий план.

После чего, как известно, случилось непредвиденное. На пути в ожидаемые распростертые объятия НАТО встал Эрдоган. Предположу, что турецкого правителя, скорее всего, уломают. И после торговли и получения каких-то призов он свое «нет» возьмет обратно. В конце концов, скандал с не очень любящими его шведами, а за компанию и с финнами, — не главная его тема. Но сама возможность турецкого вето по важнейшему для Запада вопросу — тоже примета нового времени.

Раньше Турция реально зависела от НАТО и никоим образом не могла пойти против большинства членов этой организации. Сейчас она окрепла, стала почти номинальным членом альянса и реализует собственный имперский проект в Закавказье, Сирии и африканских странах. И уже в качестве поднимающейся империи эрдогановская Турция ничуть не боится организовать проблемы прежним натовским друзьям. Потому что в крайнем случае готова теперь обойтись без них.

Так устроен мир третьего десятилетия XXI века. Общих правил больше нет. Поэтому государства второй лиги все реже делают ставку на самостоятельное маневрирование между более сильными державами и неприсоединение к блокам. Нейтралитет как политический инструмент устаревает, а международная свобода рук становится привилегией нескольких империй — мощных или хотя бы дерзких. Ирана, Турции, России, Китая, Соединенных Штатов.

Виталий Гранкин