Накануне президент Киргизии Садыр Жапаров обратился к соотечественникам по случаю годовщины вооруженного конфликта на киргизско-таджикской границе 28–30 апреля 2021-го, когда со стороны КР погибли 36 человек, включая одного ребенка, и 173 получили ранения разной степени тяжести. События этих трех дней президент назвал самыми тяжелыми в истории независимой Киргизии.
Он рассказал о ходе восстановления Баткенской области, где произошла трагедия, о помощи в этом деле Турции и Узбекистана; о социально-экономической и иной поддержке населения приграничья со стороны государства. По словам Жапарова, для него как лидера страны, поклявшегося защищать целостность и безопасность государства, национальные интересы киргизского народа, решение вопросов госграницы всегда будут приоритетными. «В то же время, — сказал он, — хотел бы отметить, что мы уважаем интересы и целостность соседнего государства. Моей политической воли для этого хватит».
Речь, надо сказать, была пафосной, однако президенту пришлось признать, что вопросы, связанные со спорными участками на границе КР и РТ, «все еще остаются проблемными». Ранее Жапаров пообещал решить их до окончания своего президентского срока. Но, похоже, это ему не удастся: Бишкек и Душанбе не могут договориться по вопросу демаркации и делимитации границы вот уже 30 лет, и каждый раз они оправдываются наличием «серьезных причин», затягивающих процесс.
Между тем столкновения на границе, в частности, в районе таджикского анклава Ворух в Баткенской области, расположенного на территории Киргизии и отрезанного от РТ, происходят все чаще. Причины, на первый взгляд (весьма, кстати, удобный), бытовые: использование водных ресурсов, пастбищ, перекрытие дорог. Но есть и нападения на автотранспорт. Все эти эксцессы принимают и межэтнический окрас: на приграничной территории проживают таджики, киргизы, узбеки и уйгуры.
Более всего в этой ситуации напрягает то, что конфликты происходят уже не только между жителями приграничного региона, но и военными Таджикистана и Киргизии. Когда в ход идут минометы, гранатометы и даже наступают танки, риск полноценного военного столкновения возрастает в разы. Причем при последних конфликтах в приграничье военная техника и КР, и РТ была уже наготове — вплоть до беспилотников со стороны Киргизии.
Обе страны, как это ни парадоксально, являются членами одного военного блока — Организации Договора о коллективной безопасности, ни разу не вмешавшейся в конфликт; не разведшей противные стороны даже тогда, когда счет убитых и раненых пошел на вторую сотню. ОДКБ только выражала свою «озабоченность» происходящим и призывала Бишкек и Душанбе к мирному урегулированию, ускорению процесса делимитации и демаркации границы. Справедливости ради упомянем, что блок однажды и не вполне внятно предложил РТ и КР свою посредническую помощь, но она была отклонена.
То есть ОДКБ активно не прибегала к рычагам собственного влияния, в то время как стало совершенно очевидным — без вмешательства третьей силы, принуждения сторон к компромиссу пограничный спор не закончится никогда, поскольку природа его не сугубо территориальная, о чем будет сказано ниже, и отпускать ее в «свободное плавание» равносильно формированию в Центральной Азии серьезного очага напряженности, чего добиваются многие внешние силы. А ситуация вокруг Украины может только ускорить этот процесс.
Чем заняты сейчас, в контексте раздела границы, власти Таджикистана и Киргизии? Сплошной говорильней. Они, конечно, увещевают своих граждан, говорят, что негоже им ссориться и впадать в агрессию, но это всего лишь, так сказать, протокольная вербальщина.
Чиновники сторон встречаются, обсуждают проблему (по словам Жапарова, осталось согласовать 308 км границы из 972 км); отказываются от применения оружия, затем мирно расходятся, а история — далеко не мирно — продолжается: в приграничье стреляют, договоренности не соблюдаются. Наверно, просто потому, что реально ни Бишкек, ни Душанбе не заинтересованы в быстром разделе границы. И дело вовсе не в том, что одна сторона «тычет» под нос другой карты такого-то года, по которым она считает справедливым раздел границы, а вторая — другого года или годов, и ни одна не идет на компромисс. А встречи президентов двух стран по делимитации и демаркации тоже что-то не видно.
Видимо, «собака зарыта» вовсе не в пресловутых картах советских времен разного периода, а, так сказать, в многослойности проблемы. В частности, трасса Баткен — Исфана является ключевым звеном в транспортировке наркотических средств из Афганистана до Казахстана и далее — в Россию. «Дивидендами» с этого «бизнеса» пользуются определенные круги как в Киргизии, так и в Таджикистане. Уж не это ли является серьезной причиной затягивания демаркации и делимитации границы? Ведь в случае успешного завершения соответствующего процесса стороны должны будут обеспечить полноценное формирование пограничной структуры и ее исправную деятельность.
Словом, власти, вероятно, опасаются ворошить это «осиное гнездо», дабы не вызвать еще большей дестабилизации региона, граничащего с Афганистаном, откуда в него могут перейти для «подмоги» нежелательные элементы.
Если просмотреть комментарии в социальных сетях, многие придерживаются мнения, что к инцидентам между киргизами и таджиками, да и вообще ко многим конфликтам в государствах Центральной Азии, «приложил руку» Запад — через множество своих НПО и в КР, и в РТ. А территориальные споры создают хорошую основу для беспорядков в регионе — вплоть до затяжного вооруженного столкновения между противными сторонами, победителя в котором не будет: одни только проигравшие с высокой вероятностью потери государственности.
Выше было сказано об участии военных в столкновениях на границе. Если рассматривать самый плохой сценарий — долгоиграющего вооруженного конфликта при приблизительно равных возможностях армий КР и РТ (первая, кстати, в прошлом году приобрела грозные турецкие беспилотники «Байрактар ТБ-2», а вторая, по предварительной информации, уже договорилась с Анкарой об их покупке), то заваруха получится знатная. А это означает необходимость вмешательства в ситуацию третьей стороны.
Трудно, конечно, представить, что Россия не вмешается в конфликт между странами, на территории которых дислоцированы ее военные базы — ведь он угрожает собственно российской безопасности и практически потерей Москвы своего влияния в регионе.
Но, возможно, пока конфликт не перешел в острейшую фазу, вмешательство в него Китая на уровне настойчивого посредника было бы предпочтительнее. Вообще же такое вмешательство видится оправданным: во-первых, все три страны участвуют в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), не являющейся военным блоком, однако созданной для укрепления стабильности и безопасности на широком пространстве, объединяющем государства-участников, борьбы с терроризмом, сепаратизмом, экстремизмом, наркотрафиком и т. д. Страны-участницы организации, как известно, отводят первоочередное место вопросам урегулирования внутренних конфликтов.
Во-вторых, несмотря на членство в ШОС России, принято считать, что ведущая роль в организации принадлежит Китаю, и в заданной ситуации, то есть на фоне украинских событий, не засвечивание Москвы в урегулировании киргизо-таджикских неурядиц было бы тактически верным ходом.
Ну, а Китай, уж если возьмется за дело, доведет его до конца. То есть, не дожидаясь масштабной стрельбы на границе, дестабилизации у собственных рубежей (граничит и с КР, и с РТ), он, к примеру, может создать демилитаризированную зону у спорных участков границы, контролировать ее силами своих военных, принудить Киргизию и Таджикистан сесть за стол переговоров по демаркации-делимитации и добиться желаемого результата. Заметим, что Поднебесная имеет прямые, в частности, финансово-экономические механизмы влияния на Таджикистан и Киргизию.
Если Пекин возьмет на себя такую миссию (не без договоренности с Москвой), он убьет одновременно несколько зайцев: расширит и укрепит свое присутствие в Центральной Азии; утрет нос Западу, заинтересованному в дестабилизации региона; отведет угрозу расползания сепаратизма, экстремизма, наркотрафика до собственных границ; еще больше упрочит свое положение в ШОС.
Реализации такого сценария может помешать только высокий уровень коррупции в Таджикистане, и немалый — в Киргизии. Ну и тогда окончательно станет ясно: стороны, по определению, не заинтересованы в разделе границы из-за криминальных сделок, и тут уже никакие «оправдательные» мотивы не смогут считаться действительными. И тогда доиграться до войны, дестабилизации и управляемого хаоса в Центральной Азии будет уже делом элементарным.
Ирина Джорбенадзе