Юлия (Ренате Реинсве) — студентка медицинского факультета в университете Осло. Все хорошо, все благополучно, но в какой-то момент Юлия осознает, что работа врачом — не для нее. Психология — вот это да! Правда, потом ей кажется, что ее призвание — фотография. А может быть, заняться публицистикой?
Меняются интересы, меняются и партнеры. То профессор, то модель, то известный автор комиксов. Конечно, это и льстит, и уязвляет — хочется уже чего-то добиться самой. Скоро тридцать. Как бы не опоздать, не ошибиться, не стать худшим человеком на свете — хотя в прекрасном Осло, кажется, не только город, но и сама природа, весь свет на твоей стороне…
Главное, не напутать: норвежский режиссер Йоаким Триер — совсем не то, что его знаменитый датский однофамилец Ларс. Хотя они, кажется, и дальние родственники по крови. Но не братья по разуму уж точно.
Если фон Триер — певец пограничных состояний, эпатажа, нарочитой садомазохистской игры со зрителем, то просто Триер — сама нормальность. «Худший человек на свете» — это ведь очевидная ирония над самоощущением обычного человека, который всего лишь склонен абсолютизировать свои переживания по поводу того, что не справляется с жизнью. Как главная героиня картины.
И дело не в том, что она бесчувственна, бездарна или еще в каком-то смысле посредственна. Юлия — яркая девушка с сильными эмоциями, амбициями и не без способностей. Просто эти «обычность» и «нормальность» как раз и значат, что Юлия — плоть от плоти самой жизни, всего человечества. И, как любой из нас, она скорее скажет о себе, что все пошло не так и планы не удались, нежели будет всем довольна.
Триер, конечно, наследует Эрику Ромеру с его спокойными меланхолическими новеллами о грустных девушках, Ричарду Линклейтеру с его острым ощущением течения времени, Абделатифу Кешишу с его чутким вниманием к мельчайшим деталям поведения. Он закапывается в самую гущу реальности. И показывает ее с каким-то ненасытным жадным наслаждением, которое испытываешь до тридцати, а осознаешь, наверное, гораздо позже. «Худший человек» — очень красивое кино, причем впитывающее красоту абсолютной повседневности, не приукрашивающее ее, а каким-то образом выявляющее. Хотя в России такую приятную повседневность было бы найти посложней — но тем не менее…
Впрочем, когда Триеру надо, он от этого бьюти-реализма спокойно отходит. В какой-то момент Юлия принимает с друзьями кое-какие запрещенные вещества и видит всякие интересные картинки. А во время пика очередной влюбленности она выбегает на свидание — и все вдруг застывает вокруг, как в какой-нибудь рекламе: «весь мир подождет». Слащаво?
Так было бы, если бы Триер не делал обязательным ингредиентом ту самую иронию, а может, и самоиронию. Она, впрочем, никогда не доходит до мизантропического сарказма, как у его тезки — это всегда легкая эмоция, скорее еще одно неотъемлемое свойство действительности, чем морализм автора. Люди забавны, они ошибаются в выборе, мечутся между отношениями и профессиями, считают себя самыми плохими. Но при этом всякое их действие или решение — подлинные и заслуживающие определенного внимания и уважения. Ведь, как напоминает история Юлии ближе к концу, возможность выбирать широка, но не бесконечна, и смерть реальна, хоть всегда случается с другими, а не с тобой.
Когда пишешь про это кино, невозможно не заговорить еще об одном аспекте, который неизбежно появляется, когда мы смотрим его здесь и сейчас, в апреле 2022-го. История-то, в общем, про очень благополучную жизнь достаточно обеспеченной девушки в цивилизованной стране. Ни тебе нищеты, социальных потрясений, коррупции и политических конфликтов. Худшее, что может случиться, — ты будешь заниматься не совсем своим делом и фрустрироваться от этого, да еще парень у тебя будет какой-то не такой. Но всегда же можно сменить работу, найти нового партнера, пойти к психологу…
Не выглядит ли сейчас подобное кино… издевательским, что ли, бессмысленным, неприменимым к нашей реальности, в которой все гораздо серьезней? Об этом невольно думаешь перед просмотром, ждешь какого-то дикого несовпадения, над которым хочется то ли смеяться, то ли плакать. И как ни странно — не происходит такого, нет ощущения, будто фильм про тех, у кого жемчуг мелок.
Скандинавское кино не всегда мрачное, но, похоже, всегда экзистенциалистское. Даже когда речь всего лишь о работе и парнях. Триер умеет посмотреть так, что делается ясно: конкретные проблемы Юлии — лишь частный случай любых проблем. В том числе и наших. Ведь вопросы о том, что вообще со всем этим делать, все равно остаются.
А может, дело в том, что сегодня «Худший человек на свете» с его милыми проблемами воспринимается как кино ностальгическое. О той нормальной жизни, которой у большинства из нас, правда, никогда и не было, — но в которую все-таки хотелось попасть. И на которую теперь остается только надеяться.
Федор Дубшан