Любое общество стремится к солидарности — то есть просто стремится быть обществом, а не сборищем эгоистичных одиночек. Так и любой политический дискурс, честный или лживый, призывает к единству и общности (в России это еще зовут «соборностью»). Правда, из общности обязательно приходится кого-нибудь исключать — инородцев, иноагентов, эксплуататоров, царя с придворной камарильей; но сейчас речь не о том.
Важно другое: солидарность бывает двух видов, которые можно уподобить двум жестам — «касаться локтями» и «смотреть в глаза». Они взаимодополнительны даже в буквально-телесном смысле — трудно одновременно и ощущать локоть другого человека, и встречаться с ним взглядом. Они взаимодополнительны и в смысле переносном, этическом: одно дело — всем разом напрягаться, преодолевая препятствия, стремясь к общей цели, а другое дело — вглядываться друг в друга, сравнивая нормы поведения, принципы, идеалы. Эти два переживания различаются как солидарность действенная и сознательная, солидарность борьбы и солидарность совести.
В разные периоды жизни — и обычной «бытовой», и общественно-политической — эти два вида солидарности могут сменять друг друга. Иногда задача в том, чтобы, уверившись в своей правоте, вместе работать и бороться ради общего дела, а иногда в том, чтобы вместе искать трудного согласия, через критику, сомнение и даже раскаяние. Главное — в каждый момент различать два жеста и не обольщаться ложью пропагандистов, которые пытаются подменить одну солидарность другой. Их бодряческие призывы — «сплотимся, прорвемся» — предлагают забыть об ином моральном долге: смотреть друг другу в глаза, проверяя, действительно ли мы сограждане, честны ли мы с собой, не обманываем ли друг друга или даже сами себя.
Не берусь судить о других странах, но России сегодня больше всего нужна именно такая солидарность.
Сергей Зенкин, литературовед, филолог