Санкции в отношении России делают страшную для власти вещь — они заставляют, согласно Лакану, воображаемое слиться с реальным. Проще говоря, санкции толкают на землю, заставляя обратить свой взор извне — вовнутрь, в то самое недостроенное национальное хтоническое княжество, которое подобно сорной траве пробилось сквозь оставленную советской властью территорию.
Прекрасная богатая Россия этатизма миллиардеров — это в прямом смысле слова «газовый гигант», как Сатурн или Плутон, нечто, имеющее небольшую плотность. В каком-то смысле это воображаемое государство, которое существовало исключительно на швейцарских банковских счетах, подобно пелевинским офшарам. Так вот, санкции заставили нас обратиться в бегство вовнутрь, к небольшому и плотному ядру гиганта.
Во «Властелине колец» был такой момент, когда тревожный глаз Саурона метался по миру Средиземья, пытаясь найти потерянное кольцо, но в итоге все проморгал и обратился внутрь себя слишком поздно, лишь когда Фродо уже заходил внутрь горы, чтобы сбросить его в пламя. Санкции, которые сам Запад называет «адскими», — как раз удар такого масштаба, который заставил РФ вспомнить о стране и территории.
Опять же, если говорить проще, то раньше финансовая политика была предельно простой: все что нужно — мы можем купить. Поэтому страна развивалась преимущественно как склад, забитый импортом. Сейчас, когда запущена санкционная гаррота, страна подвисла в ожидании опустения этих складов и одновременно пытается понять, что можно делать здесь, на земле, кроме как сажать картошку.
Эта ревизия своих реальных возможностей дает совсем неутешительный прогноз. Все нужно начинать сначала. И здесь начнется главный внутренний конфликт, как минимум между воображаемым — сохранившимися остатками газового гиганта — и реальным — хтоническим княжеством, претендующим на становление национального государства.
Напомню, что с древнейших времен битва воображаемого с реальным — главная битва человечества. И сегодня санкции толкают власть на анабасис — «поход вглубь страны», как некогда полководца Кира. И следствие — где бесконечность воображаемого сталкивается с конечностью человеческого существования. Все смыто простой человеческой слезой.