В последние дни на «Кремлевском БезБашеннике» публиковались десятки постов о переформатировании российской системы политических партий, перегруппировках «системной оппозиции» — и многие из них содержали отсылки к пресловутому «трансферу власти», о котором обычно говорят, имея в виду перспективы 2024 года.
Честно говоря, такие размышления вызывают у меня оторопь. Мне кажется более чем очевидным, что никакой политики в России нет, а с учетом даже предварительных результатов 50-дневной военной операции в Украине — и не предвидится. Я мог бы не верить данным социологических опросов, которые говорят о 83%-ной поддержке политики Владимира Путина, но я постоянно общаюсь с людьми, которых всегда считал рациональными и осведомленными, и которые стремительно переходят с оппозиционных позиций к поддержке российской операции. На мой взгляд, это не может объясняться исключительно искусностью и масштабами пропаганды и даже, вероятно, «всплывшими» имперскими реминисценциями.
На мой взгляд, не немедленный, но устойчивый сдвиг в общественном сознании россиян обусловлен самим фактом украинского сопротивления, которого в его реальных объемах никто не ожидал. В первые дни спецоперации противники ее проведения были довольно активны, так как их ужасала перспектива разгрома Украины (слабым всегда сочувствуют). Сейчас, когда российским силам пришлось перегруппироваться, в армии и в обществе стала накапливаться злоба в отношении противника — и, на мой взгляд, именно продолжительность операции стала одним из факторов усиления поддержки власти и «консолидации вокруг флага».
Это напоминает мне историю войн в Чечне в 1990-е и 2000-е годы. Когда в середине 1990-х началась первая чеченская война, протесты против нее были весьма активны. Однако тот факт, что России пришлось пойти на унизительное перемирие после ряда откровенных провалов, привел в итоге к тому, что с началом второй чеченской войны в 1999 году общественное мнение практически целиком оказалось на стороне Кремля, а «усмирение» Чечни сделало Владимира Путина национальным героем на десятилетия. Проецируя эту ситуацию на Украину, я предполагаю, что новая волна спецоперации будет более масштабной, чем первая, и получит бóльшую поддержку общества.
В этих условиях я не понимаю дебатов о «трансфере власти» и о «переформатировании политической системы». Кремль создал ситуацию, в которой любое несогласие с действующей властью может быть приравнено к измене Родине. Он сформировал систему управления, в которой абсолютно все зациклено на президента, а различные «центры власти» представляют собой не более чем передаточные звенья единой машины. Как бы ни обернулась в ближайшее время ситуация в Украине, поддержка власти вряд ли значительно снизится — и никакие выборы или протесты не изменят существующего положения вещей. Рассуждать о «трансфере» в этой ситуации означает просто не осознавать чрезвычайного характера происходящего…
Владислав Иноземцев, экономист, политолог — для Telegram-канала «Кремлевский безбашенник»