Настоятель московского храма Живоначальной Троицы в Хохлах Алексей Уминский говорит, что для всех священников в крупных городах сейчас тяжелое время. Из-за тревожных событий в храмы стало приходить гораздо больше людей. Они подавлены, потому что люди разделяются в семьях; они начинают переживать новости и события, ссориться друг с другом, со своими родителями и друзьями.
— Трагические события на Украине привели к тяжелому кризису в душах многих россиян. За годы вашего служения наше общество переживало потрясения, подобные сегодняшним?
— Я помню страшные моменты, которые мы переживали. Это, например, теракты в Москве и Беслане. Захват заложников на Дубровке («Норд-Ост») — это были совершенно адские дни. Для всех. Мы понимали, что там захвачены дети. Неизвестно было, чем все кончится. Я вспоминаю эти дни с ужасом. Там погибли дети моих друзей. Мне пришлось их отпевать…
Теракты в Москве или в Будённовске — это моменты, которые оставили тяжелейшие для меня воспоминания. Помню свое собственное ужасное состояние подавленности и беспомощности. Думаю, что сегодня многие тоже испытывают это же самое от того, что происходит страшная трагедия, гибнут люди. Мирные граждане и те, кто участвует в этой спецоперации. Это все — человеческие жизни. Их невозможно не оплакивать.
— Очень часто в последний месяц я слышал это определение — беспомощность. Можно ли с этим бороться? Если да, то как?
— Для всех священников в крупных городах сейчас тяжелое время. Ковидные ограничения сняты. Из-за тревожных событий в храмы стало приходить гораздо больше людей. Они подавлены, потому что люди разделяются в семьях. Они начинают переживать новости и события, ссориться друг с другом, со своими родителями и друзьями. Не могут остановиться. В голове все время прокручивают бесконечные аргументы «за» и «против». Пытаются кому-то доказать свою точку зрения. Происходит страшная внутренняя брань.
Священникам на исповеди приходится слушать очень много таких одинаковых историй. Это тяжесть огромная, которую прихожане приносят с собой в церковь. Здесь, конечно, найти слова поддержки — огромная задача. В последнее время я возвращаюсь домой совершенно без сил после таких разговоров.
Нам надо, как верующим, вспоминать иногда, что наша вера по-настоящему испытывается не в моменты благополучия, не тогда, когда нам удобно и легко любить, делать добрые дела и молиться, а когда мы стоим перед какой-то закрытой дверью. Очень многим кажется, что Бог как будто бы нас оставил, совершенно нас не слышит. Здесь я всегда говорю, что мы должны вспомнить несколько евангельских эпизодов.
Например, когда апостолы во время бури на Галилейском озере плывут в лодке, которая тонет. Очень сильный шторм, а Христос спит. Как будто бы ему нет дела до того, что происходит вокруг. Апостолы начинают его будить. Говорят ему: «Учитель, неужели тебе нет дела до того, что мы погибаем?» Христос отвечает: «Что же вы, маловерные, усомнились?» Встает и велит буре стихнуть. Мы сейчас переживаем тот период, когда Христос спит.
Повторю. Наша настоящая вера начинается в тот момент, когда мы находимся перед закрытыми дверями. Легко верить и входить в открытые двери, но Христос не случайно говорит: «Стучите, и отверзется вам» Это значит, что двери веры сейчас закрыты. Открыть их можно, когда ты громко, громко стучишь. Я предлагаю всем нам этот путь: громко стучать в двери веры и будить Христа. По-настоящему наполнить нашу жизнь словами Спасителя. Все остальное отодвинуть на периферию. Другого выхода у нас сейчас нет. Иначе мы потонем в трясине взаимных упреков, раздражения, злости, ужаса, неприятия, отчаяния.
— Вы упомянули о разрыве привычных человеческих связей, о том разломе, который проходит между родителями и детьми, между родственниками и старыми друзьями. Это ведь сегодня гигантская проблема…
— Вспомните, что этот раздел появился еще во время ковида, когда люди вдруг разделились по поводу масок, прививок, еще каких-то вещей. Все ругались и ссорились. Сейчас оглядываешься, Господи, из-за какой ерунды мы оказались готовы на страшную неприязнь друг к другу. Сейчас это кажется смешным, но это было. С нас очень легко спадает налет человечности. Мы очень легко превращаемся в совершенно нетерпимых, злобных существ. Из-за ерунды. Сейчас время испытания нашей человечности. Не столько нашей веры, сколько человечности. Нельзя потерять человеческое достоинство, нельзя потерять разум. Когда действительно происходит трагедия и люди гибнут, хотя бы мы не должны друг друга уничтожать.
— Безусловно. Неизбежен вопрос: можно ли этот раздел преодолеть или с ним надо смириться?
— У каждого человека есть свой путь. Каждый должен уметь слышать свою совесть. Когда меня спрашивают о таких вещах, я говорю: «Если вы христианин, подумайте, как бы поступил Христос в данном случае?» Если вы знаете Евангелие, любите его, оно отзывается в вашем сердце и вам дороги слова Христа, как вы думаете, как бы Спаситель на это посмотрел? Как бы Христос в данном случае повел бы себя? Что бы было, если бы он находился сейчас рядом с нами? Для меня это самое главное. Я только этим могу проверить свою правоту или неправоту. Свое понимание правоты и лжи, добра и зла. Только через Христа.
Во мне нет идеальной меры, которая могла бы точно определить, что такое хорошо, а что такое плохо. Мы все являемся объектами всевозможных манипуляций, предрассудков, стереотипов. В том числе и идеологических, которые мы априори принимаем за правильные, а они таковыми могут и не являться. Только слово Христово в данном случае может меня просвещать и направлять в нужную сторону.
— Письмо с призывом к миру, которое появилось еще в преддверии Прощеного воскресенья, сегодня уже подписали более чем 270 клириков РПЦ. При этом патриарх, с одной стороны, говорит о необходимости остановить кровопролитие, но тут же добавляет, что военнослужащие должны быть верны присяге. Правильно ли я понимаю, что в Церкви сегодня открыто распространяются разные точки зрения?
— В Церкви всегда могут существовать разные точки зрения. Такова ее природа. Конечно, всегда некая часть людей будет воспринимать чужую точку зрения как неприемлемую. Так всегда происходит в нашем обществе. Церковь — это ведь не отдельная планета. Люди, которые ходят в церковь, живут в нашей стране, находятся в этом информационном пространстве, у них есть собственная гражданская позиция, политические предпочтения. Церковь объединяет людей не по политическим и идеологическим принципам, а по принципу веры. Люди при этом остаются сами собой. Конечно, в Церкви существуют разные точки зрения.
Об этом, кстати, и патриарх достаточно часто говорит, что в нашей Церкви есть люди разных политических убеждений. Это касается и духовенства, которое может выражать свою точку зрения, исходя из евангелистских принципов, из каких-то вещей, которые были в истории Церкви, в Священном предании и т. д. Неудивительно, что есть клирики, которые выступили с этим письмом. Это совершенно нормально.
— Грозит ли что-то тем, кто подписал этот послание?
— В общем, нет. Это ведь не первое письмо, которое подписывали священники относительно событий, происходящих в нашей стране или в нашем общем церковном пространстве. Первое письмо священников было в 2019 году по поводу московских митингов. Потом было обращение, которое подписали и священники, и миряне, в поддержку христиан Белоруссии, когда там происходили массовые задержания и применялись очень жесткие репрессивные меры по отношению протестующим.
Сейчас это уже третье письмо священников, которые выражают свою христианскую позицию по отношению к тому, что происходит сегодня. За все это время я не помню, чтобы были какие-то репрессии по отношению к подписавшим. Все служат на своих местах, все занимают свои должности. Я подписывал несколько таких писем. Ни разу мне не было высказано никаких претензий. Были случаи, когда некоторых священников вызывали для разговора их правящие архиереи, но это ограничивалось лишь внушением.
— Правда ли, что в вашем храме каждую неделю служится специальный молебен о мире?
— В каждом храме звучит молитва о мире, но в нашем храме, да и не только у меня, многие прихожане просят священников отдельно вместе с ними помолиться с тем, чтобы скорее восторжествовал мир. Мы, конечно, отзываемся на их просьбу. Это не моя личная инициатива. После литургии большинство прихожан остаются, и мы молимся о мире.
Беседовал Петр Годлевский