Российская элита: пятьдесят оттенков покорности

Как обычно, начинаю с напоминания, что в России о многом теперь властями говорить запрещено, а то, что делается на территории Украины, предписано называть «специальной военной операцией» (СВО).

Лояльность так называемой элиты по отношению к новой реальности, созданной решением Владимира Путина о начале СВО и последующими тотальными санкциями, выглядит парадоксально. Ведь все началось без каких-либо консультаций с представителями привилегированного класса, а ударило почти по каждому из них.

Ученые люди называют российский режим персоналистским. То есть таким, в котором никаких «политбюро» нет. Все решает вождь, не обязанный оглядываться ни на формальные учреждения, ни на так называемые руководящие круги. А точнее, таких кругов даже и нет. На их месте — совокупность исполнителей и слуг разной степени высокопоставленности.

И эти исполнители уж точно не рвались в новую реальность.

Даже те, в ком принято видеть ястребов. Например, Николай Патрушев, которого еще недавно считали могущественной и самостоятельной фигурой и который всегда выступал в амплуа антизападника и изоляциониста. За три дня до СВО, на историческом заседании Совбеза, Патрушев, не очень, видимо, понимая масштаб предстоящих событий, пытался, однако, их оттянуть — предлагал еще один раунд переговоров с США и вообще выглядел растерянным.

Ведь и записному охранителю может нравиться спокойная жизнь, а равно и возможность играть особую роль, регулярно выступая в качестве главного российского собеседника американцев. Возможно, Патрушев думал также и об интересах своей семьи. Блестящие карьеры его сыновей Дмитрия и Андрея складываются в структурах, так или иначе завязанных на финансовые и торговые отношения с внешним миром.

Но когда СВО началась, Николай Патрушев сразу стал выступать в качестве непоколебимого ее сторонника. Как и вся масса бюрократов, от губернаторского корпуса до ведомственных администраторов и думских чиновников. У многих из них сердце наверняка замирает при мысли о тяжелых убытках и безвозвратных потерях, но сведений об отставках нет, и начальственный хор звучит дружно и громко.

Только при внимательном наблюдении можно различить оттенки — по крайней мере, в некоторых привилегированных группах.

Одна из них — те, кто живет на Западе и возражает против наложенных на них санкций, ссылаясь на непричастность к СВО. Это, например, 24-летняя Лиза Пескова и немолодой миллиардер Михаил Фридман. Дочь путинского пресс-секретаря и основатель «Альфа-банка» в очень похожих выражениях указывают, что от них ничего не зависит.

«Странно вводить санкции против человека, который не имеет никакого отношения к ситуации. Я хотела бы путешествовать» (Пескова).

Западные лидеры зря накладывают санкции на бизнесменов, думая, что они могут влиять на проведение СВО. «Это означает, что те, кто принимают такие решения, ничего не понимают в том, как устроена Россия» (Фридман).

Верно. Ни олигархи, ни родственники президентского пресс-секретаря, ни даже сам пресс-секретарь никакого касательства к подготовке СВО не имели. Но на их жалобы никто в Европе не расположен обращать внимание.

А другая наша привилегированная группа даже дает понять, что не вполне одобряет происходящее. Но она малочисленна, и там люди, не занимающие высоких постов. Например, Сергей Чемезов-младший (сын главы «Ростеха») или почти отошедший от дел Анатолий Чубайс.

Чемезов объявил о выпуске линии одежды с пацифистским призывом («Всю прибыль от продажи вещей „Мир во всем мире“ мы отправим в общественную организацию „Красный Крест“ на гуманитарную помощь»).

А Чубайс в день 66-летия Егора Гайдара опубликовал его фото с осторожной подписью: «В наших спорах о будущем России я не всегда с ним соглашался. Но, похоже, Гайдар понимал стратегические риски лучше, чем я…» Впрочем, в отставку с последней своей должности (спецпредставителя президента РФ по связям с международными организациями) бывший главный реформатор пока не подал.

Но интереснее всего, конечно, позиция бывших сислибов, остающихся на высоких постах и выполняющих важнейшее поручение — приспособить финансы и экономику к новой реальности. Думаю, Владимир Путин именно на этот случай их и сохранял на ключевых должностях. И не ошибся.

Они работают сейчас с полной отдачей и, можно уже сказать, оказались незаменимыми. Что же до СВО, то за закрытыми дверями они, вероятно жалобно причитают, но для публичного обихода выработали особый тон, соединяющий лояльность и своего рода профессионализм — отзываются о ней не как о чем-то рукотворном, а как о стихийном катаклизме, который под их руководством надо грамотно пережить.

«Мы будем учитывать необходимость масштабной структурной перестройки экономики. Мы будем проводить денежно-кредитную политику таким образом, чтобы дать время экономике адаптироваться к новым внешним условиям, но с учетом необходимости возвращения инфляции к цели (т. е. к четырехпроцентному уровню) в 2024 году» (Эльвира Набиуллина).

«Мир, в котором мы живем, драматически изменился. Скорее всего, эти изменения с нами надолго. Это ставит новые задачи по оценке и анализу складывающейся ситуации и изменяющейся модели экономики… Вне зависимости от личных идеологических предпочтений, во главу ставится профессионализм…» (Алексей Кудрин).

Конечно, это далеко не все оттенки настроений в начальственных кругах. Но ясно, что разноликие отряды российской «элиты», несмотря на тяжкие для них потери и лишения, ищут способы вписаться в новую реальность. Ту, которая им не по душе и которую они не заказывали.

Этот крах «элитного» самосознания объясняется не только персоналистским характером режима, страхом за себя и бессилием растленных и циничных умов перед напором навязчивых идей, становящихся общеобязательными. Не менее важно еще и ощущение собственной нелегитимности. Постсоветская «элита» прекрасно знает, что воспринимается большинством как нечто чуждое и ненужное. Нынешний ее провал — часть непредсказуемого общенационального кризиса, который только еще разворачивается.

Сергей Шелин